– Нет, ваша светлость, просто боялись, – война всегда плохо.
– М-да, – кивнул герцог. – Война – это кровь, смерть и разрушения, ну да вы, наверное, не слишком испугались, недаром у вас на ладонях мозоли. Часто упражняетесь?
– Есть такая привычка, – признался Каспар.
– Откуда у купца такие привычки? – Герцог остановился и в упор взглянул на Каспара.
– Прежде я был наемником, ваша светлость, потом решил изменить жизнь, слишком часто испытывать судьбу нехорошо.
– В самую точку, Фрай, в самую точку.
Они спустились к парадному входу, где стояли четверо часовых, которые при виде герцога застыли словно изваяния.
– Ну, Фрай, всего вам доброго, если наш король еще захочет послушать ваши рассказы, возможно, мы увидимся.
– Премного благодарен, ваша светлость. – Каспар низко поклонился. – Прощайте.
Проводив столь странного гостя, герцог поспешил вернуться в дворцовое крыло, где проходили всякого рода официальные церемонии. Зная, каким маршрутом водят делегации, а сегодня король принимал верительные грамоты от вердийского посла, герцог обошел эти помещения окольным путем и увидел короля, когда тот со свитой уже покидал церемониальный зал.
– Ваше величество!
Король остановился и, обернувшись, вяло приветствовал дядю.
– Вы опоздали, герцог Пейн, самое интересное уже закончилось. Вы видели посла вердийцев?
– Мы разминулись.
– Представьте, помимо грамот и весьма презабавного гарпуна для охоты на моржей он преподнес мне корзину рыбы – таковы их традиции. Только ему известно, как долго он вез ее, я приказал все скормить собакам.
– Я бы хотел поговорить о другом, ваше величество.
– Ну, герцог, опять эти ваши нравоучения.
– Это важно, ваше величество, – с нажимом произнес герцог.
– Ну идемте, у меня сейчас перерыв на чашечку шоколада. Мне его готовят теперь по новому рецепту, который сообщил один занятный негоциант.
– Вот об этом я и хотел поговорить.
– О шоколаде?
– И о шоколаде тоже.
Услышав, что герцог собирается разговаривать с королем, свита поотстала – герцог был суров, а всех придворных считал дармоедами.
– Ну так о чем вы хотели поговорить, дорогой дядя? Посмотрите, эти несчастные готовы сбежать, едва заслышав ваш голос.
– Ваше величество, кто вам порекомендовал встретиться с негоциантом, поставляющим ко двору шоколад?
– Кто посоветовал? Мой хранитель библиотеки, я спросил у него, где добывают шоколад, а он справедливо заметил, что лучше всех это знают те, кто этот шоколад в город привозит, вот я и решил пригласить этого негоцианта. А в чем дело?
– Дело в том, что ваши приятели, я имею в виду барона Форнберга, де Блисса и прочих… – Герцог нахмурился.
– Ну полно, дядя, о вашем к ним отношении я знаю. Что же случилось?
– Они сцепились с этим негоциантом.
– Вот негодники! Они зарезали его? Как того музыканта из Бовра?
– Нет, ваше величество, если бы зарезали, я и вмешиваться бы не стал, однако получилось так, что он едва не изрубил их в тонкую щепу.
– Что, действительно? А откуда же у него оружие?
– Ваши приятели решили позабавиться и вручили этому купцу морской тесак из галереи, вот этим тесаком он и защищался. Я пришел в самый разгар драки и даже принял негоцианта за одного из провинциальных дворян, из тех, кого так любят задирать ваши приятели. И немудрено, он был в дорогой сорочке, солдатских штанах и ботфортах, правда, без шпор.
– Да зачем вы мне все это рассказываете, какое мне дело до того, как он был одет?
– Купцы так не одеваются и не сражаются в одиночку против пятерых не самых плохих дуэлянтов королевства. Этот человек весьма крепок и, будучи с вами наедине, мой драгоценный племянник, мог нанести вам вред.
– То есть свернуть шею?
– Да все что угодно.
– Тогда бы вы с братцем Гвистерном схватились из-за трона не на шутку, – задумчиво произнес король.
– Ну зачем вы об этом, ваше величество?
– Извините, дядя, просто я представил себе, какой переполох поднялся бы во дворце; принц Гвистерн тотчас поднял бы своих дворян, а вы затребовали бы из пригорода Авернинский полк…
Видя, что герцогу эта тема неприятна, король спросил:
– Так что же вы предлагаете делать с этим негоциантом?
– Ничего, ваше величество, пока что я хочу собрать о нем сведения. Он сказал, что зовут его Фраем и родом он из Ливена. – Герцог многозначительно посмотрел на короля, однако тот не понял, на что он намекает. – Фраем, ваша величество, зовут того разбойника, который состоит на службе у Ангулемского и уж очень хорошо выполняет его задания. Взять хотя бы исчезновение армии графа де Гиссара, который так замечательно начал кампанию против Ангулемского и так невовремя исчез.
– Вы думаете, с де Гиссаром мог расправиться один человек?
Беседуя, они добрались до Голубой столовой, где короля ждал его любимый напиток. Увидев, что он не один, слуги моментально подали еще один прибор. Его величество и герцог Пейн сели.
– Мне и герцогу по новому рецепту!
– Слушаюсь, ваше величество!
– Не нужно, я не жалую эту горечь, – пробовал возражать герцог.
– Я же сказал – по новому рецепту, дядя, вы только попробуйте, тем более рецепт этот сообщил негоциант Фрай, который показался вам таким подозрительным.
– Ну хорошо, по крайней мере, проверю, не пытался ли он отравить нашего короля.
На серебряных подносах принесли чашечки из голубого фарфора, тонкого, почти прозрачного.
– Что это? Какой-то странный цвет.
– Сливки, дорогой дядя. Сливки и сахар.
– Ну, до этого я и сам мог бы додуматься, – сказал герцог, помешивая напиток ложечкой. – А что касается вопроса, мог ли этот человек, я имею в виду настоящего Фрая, в одиночку загубить целую армию, то думаю, это зависит от везения. К сожалению, все, что у нас есть, – это рассказ пары уцелевших уйгунов, которые из-за ранения отстали от войска де Гиссара, однако у них ничего не поймешь, это ведь и не люди даже и изъясняются они весьма путано.
Сделав глоток, герцог поднял удивленный взгляд на короля.
– Что, почувствовали?
– Да, в этом что-то есть.
Герцог с удовольствием допил весь шоколад, промокнул губы салфеткой и спросил:
– Что у нас с подготовкой летней кампании?
Король не спешил с ответом, он пил шоколад и размышлял о том, присоединился ли его дядя к группе генералов, жаждущих скорейшей войны с Ангулемским. То, что принц Гвистерн поддерживал этот союз, король знал, принц считал Ангулемского взбунтовавшимся вассалом, которого нужно немедля наказать.
