— Так машины же сейчас не ездят, если не считать вашу с Гвоздём раздолбанную «Ниву»? — удивилась Нота.
— «Ниву» тоже можно не считать, потому что в своё время её сильно покорёжили. Теперь машина практически не подлежит восстановлению. Хотя Ёжик обещает чем-то помочь, если ему удастся переместить её в минус-первое измерение. В любом случае сейчас «Нива» не на ходу, — шёпотом ответил Океан, медленно двигаясь к выходу из подъезда.
У самой двери он протянул Эмилии винтовку, а сам взялся обеими руками за длинную рукоятку меча. Звук мотора быстро приближался. Выглянув из подъезда, Океан увидел армейский внедорожник времён второй мировой войны. Сквозь очень пыльное и разбитое лобовое стекло практически ничего не было видно. Только когда машина поравнялась с подъездом, Океан и Нота смогли отчётливо разглядеть сам автомобиль и его загадочного водителя. За рулём армейского «Виллиса» сидел молодой человек в солнцезащитных очках и арабском головном платке, который закрывал почти всё лицо. Уже проехав мимо подъезда, машина сначала остановилась, а затем стала медленно сдавать назад.
Глава 13
Аменсала, 20 июня 1706 года (четверг) по земному календарю, 21:10 по земному времени.
Сегодня заканчивался инкубационный период для икринок, отложенных Зорис полтора земных месяца назад. Несмотря на радужные обещания рекламного буклета Центра регенерации, это время оказалось настоящим испытанием для будущих родителей.
Из тринадцати отложенных икринок выжили только девять. По статистике подобный исход был довольно распространён среди пар среднего возраста. Несмотря на то, что Зорис и Корус с самого начала инкубации знали об этих печальных цифрах, они искренне надеялись на то, что у них-то всё будет иначе — не так, как у всех остальных. Но чуда, разумеется, не произошло, и упрямая статистика в очередной раз оказалась права.
Первой неладное почувствовала Зорис, которая подолгу наблюдала за каждой из икринок, сидя около инкубационного бассейна. Она заметила, что в отличие от остальных две личинки полностью перестали двигаться. Контрольные замеры нано-роботов показали, что маленькие декаподы в этих икринках по необъяснимой причине остановились в своём развитии. Из-за начавшихся процессов разложения мёртвые икринки были сразу же удалены из инкубатора. И, хотя состояние оставшихся личинок было в пределах нормы, через неделю всё повторилось снова. Ещё две икринки по непонятной причине погибли.
Специалист из Центра регенерации, который обеспечивал поддержку во время всего инкубационного периода, разумеется, внепланово посещал жилище Коруса и Зорис после каждого случая гибели икринок. Оба раза, тщательно проверив всё оборудование, он неизменно сообщал, что нано-роботы в инкубационном бассейне исправны и работают в полном соответствии со своей программой. Специалист Центра регенерации каждый раз очень быстро и аккуратно проделывал процедуру извлечения погибших икринок из инкубационного бассейна. Для этого он использовал переносной манипулятор, фиксированный к стенке инкубатора. Судя по отточенным движениям щупалец, извлекать погибшие икринки специалисту приходилось довольно часто.
Каждый раз после завершения проверки всей системы инкубатора будущих родителей спешили заверить, что оставшимся икринкам ничего не угрожает. Тем не менее, полной гарантии сохранности оставшейся кладки никто не давал. Несмотря на всю безупречную репутацию Центра регенерации, доверие к его специалистам у обоих родителей уже после первого случая гибели икринок было в значительной степени подорвано. После повторения же печальных событий и вовсе не осталось никакой уверенности в том, что службой сопровождения инкубации всё сделано правильно.
Теперь Корусу и Зорис стало окончательно ясно, что с ними случилось то же самое, что и со многими другими парами декаподов. Они лишились части своего потомства и уже ничего не могли с этим поделать. Кроме того, будущим родителям постепенно стала понятна очень жёсткая позиция государства в отношении пар, отказавшихся от услуг Центра регенерации по выхаживанию потомства. Указ канцлера Фломуса об обязательной процедуре инкубации икринок с помощью высокотехнологичного оборудования оказался классическим примером политики кнута и пряника. С одной стороны, отказавшихся декаподов ждали репрессии в виде бесследного исчезновения, а с другой — согласившиеся на искусственную инкубацию икринок поощрялись значительным денежным вознаграждением в размере пятидесяти тысяч ласо.
По словам представителя Центра регенерации, всё произошедшее являлось ничем иным, как несчастным случаем. Они, как пострадавшая пара, вправе рассчитывать на солидную страховую премию от государства. На возражения Коруса, что им нужны не деньги, а их живые икринки, сотрудник центра неизменно цитировал фрагмент договора на оказание услуг по выхаживанию потомства:
«Центр регенерации гарантирует высокое качество предоставляемых услуг по медицинской и технической поддержке в течение всего инкубационного периода. Существующий уровень развития данной технологии позволяет сохранить не менее семидесяти процентов от общего числа отложенных икринок. Уменьшение количества эмбрионов в пределах тридцати процентов не является технической неисправностью системы и должно расцениваться как несчастный случай. Тем не менее, за каждую потерянную икринку пара декаподов получает от государства страховую выплату в размере десяти тысяч ласо. Наши сотрудники постоянно заботятся о повышении качества услуг, представляемых нашим клиентам. Спасибо, что вы с нами!».
Разумеется, этот фрагмент на голографическом бланке договора отображался очень мелким шрифтом, и ни Корус, ни Зорис не могли его своевременно прочитать.
Несмотря на клятвенные заверения специалиста в исправности системы, Зорис очень тяжело переживала потерю каждой из четырёх своих икринок. Поскольку пол потомков был определён ещё полтора месяца назад, будущая мама уже успела дать имя каждому из своих тринадцати будущих детей. Теперь ей пришлось последовательно проститься с четырьмя из них, и это оказалось мучительно больно. Сам Корус тоже тяжело переживал каждую потерю и, как мог, поддерживал свою подругу. Однако вернуть погибшие икринки он, разумеется, был не в силах.
В связи с ожидаемым рождением детей Корус получил официальное разрешение не выходить на работу в течение трёх дней. Это нововведение не так давно было законодательно закреплено указом канцлера Фломуса для всех декаподов, независимо от пола и возраста. Корус был очень рад редкой возможности провести время дома со своей подругой. Они вместе с нетерпением ожидали рождения детей, удобно расположившись у экрана монитора, который в высоком разрешении транслировал картинку с четырёх камер инкубационного бассейна.
Девять крупных икринок лежали в своих индивидуальных сотах из высокотехнологичного материала со свойствами искусственного интеллекта. Благодаря нано-роботам вода в бассейне была кристально чистой и радовала своей прозрачностью умилённые глаза будущих родителей. Четыре соты уже давно пустовали, напоминая о невосполнимой утрате, с которой предстояло, в конце концов, просто смириться. И, если Корус уже давно принял как свершившийся факт гибель своих четырёх нерождённых детей, то Зорис всё ещё не могла до конца прийти в себя от этой страшной трагедии, продолжая надеяться на чудо.
