– Если кекергуки встали на след, то уже не отстанут, – сообщил орк. – Это как озерные люди, одна порода. Так что лучше перебить сейчас, пока светло, ночью с ними не сладить.
– А как мы их перебьем? – вздохнул Фундинул, глядя на сплошной копошащийся живой фронт. – Их вон сколько! И нас сожрут, и моего бедного Шустрика!
– Лучше бы мы его сами съели, – заметил Углук.
В этот момент Каспар обратил внимание на то, что его седельная сумка едва заметно светится. Он потряс головой, но свечение осталось.
Подбежав к лошади, Каспар заглянул в сумку – свечение исходило от котомки мессира Маноло. Он осторожно вытащил ее.
– Что там, ваша милость? Еда? – оживился орк. – Я бы не отказался поесть, пока они ползут, а то в брюхе пусто…
– Нет, тут снадобья мессира Маноло.
Как оказалось, в котомке светилась одна из деревянных коробочек. Открыв ее, Каспар обнаружил густую мазь темно-синего цвета.
– И что с этим делать? – спросил подошедший Бертран.
– Съесть! – не замедлил предложить орк.
– Смазать оружие, наверное… – предположил Каспар.
– Я попробую. – Аркуэнон подцепил наконечником стрелы капельку синей мази, вложил стрелу в лук и выстрелил. Пораженный ею кекергук неожиданно вспыхнул ярким трескучим пламенем и в одно мгновение превратился в кучку пепла.
– Работает! – Фундинул от радости заплясал на месте. – Ура, Шустрик! Мы не станем обедом болотных тварей!
Мул не ответил.
– Сейчас мы их! – Каспар пальцем нанес на меч мазь и смело двинулся навстречу неисчислимым полчищам, медленно выползавшим на берег.
После первого же удара попавший под меч кекергук моментально сгорел, и вместе с ним сгорели несколько других, словно заразившись от него испепеляющим огнем. Такой результат воодушевил весь отряд, топор Фундинула и меч Углука, обработанные чудо-мазью, тоже вступили в дело, и работа пошла. Кекергуки выгорали по пять-шесть за раз, а то и целыми группами шириною ярдов в десять. Самое странное – пламя не трогало траву и подсохший торф, уничтожая только болотную нечисть.
Не прошло и часа, как последняя группа чудовищ полыхнула ярким пламенем и все стихло – ни дыма, ни копоти. Болото выглядело пустынным, и только кучки серого пепла, намокая, пускали пузыри и исчезали в взбаламученной воде.
– Вот теперь, похоже, управились, – сказал Каспар и, достав из кармана коробочку с мазью, заглянул внутрь – там оставалось еще не менее двух третей, и это внушало оптимизм. Каспар бережно закрыл коробку, убрал в котомку и вытер болотной травой меч. – Пора трогаться, мы и так подзадержались. Аркуэнон, снимай с лошадей свои чары, а то они какие-то сонные.
– Это не чары, – ответил эльф, поочередно касаясь каждого мардиганца. Шустрик очнулся последним и сразу подался к гному, надеясь на скорую кормежку.
– Да, надо поскорее убираться, – пробурчал Углук, взбираясь в седло. – Пора уже наконец пообедать, брюхо подводит от этого болота.
– Оно у тебя всегда подводит, вы с Шустриком как братья, всегда пожрать готовы! – хохотнул гном. – Ты бы и кекергука съел, если бы знал, как его готовить!
– Я бы и тебя съел, если бы знал, как без дерьма зажарить!
20
Оставив болото в стороне, отряд двинулся дальше на юг, надеясь прорваться сквозь сеть разъездов, выставленных лордом Кремптоном.
Эльф ехал впереди, то и дело останавливаясь, замирая и в очередной раз меняя направление. Иногда до слуха Каспара доносился звук сигнального рога, но пока – спасибо эльфу – встречи с рейтарами удавалось избежать.
Уже вечером, когда в лесу сгустились сумерки, Аркуэнон остановил отряд.
– Нужна разведка, – сказал он, сошел на землю и, оставив лошадь, растворился среди зарослей.
Было тихо, заходящее солнце окрасило низкие тучи розовым, становилось прохладнее.
– Интересно, ваша милость, а мессир Маноло что, знал заранее, что мы встретимся с кекергуками? – спросил Фундинул, чувствовавший себя как-то неуютно.
– Видимо, он дал нам средства на все возможные случаи.
– Жаль, что он не дал нам Бесконечный окорок, тот, из сказания, – вздохнул Углук. – Его сколько ни ешь, а он не заканчивается.
– Возьми из мешка сушеных слив, – сказал Каспар, понимая, что орк крепко проголодался.
– Спасибо, ваша милость! Это очень кстати.
Углук зашуршал поклажей, Фундинул тут же заворчал:
– Ты бы и Бесконечный окорок сожрал.
– Я ем не больше твоего мула. Бертран, будешь сливы?
– Пожалуй, дай парочку – может, кислое взбодрит меня, а то в сон клонит.
Фундинул сердито посматривал на Углука и гладил по шее Шустрика. За своего мула он стоял горой и уже готов был ответить Углуку еще какой-нибудь колкостью, когда появился Аркуэнон, тихо и незаметно, будто материализовавшаяся тень.
Бертран даже вздрогнул от неожиданности и чуть не подавился косточкой.
– Ну что? – спросил Каспар.
– Мы идем в котел, Фрай. Впереди все перекрыто, дозоры через каждые десять шагов, рейтары крепкие – не те, что попались в первый раз.
– А если обойти их с востока? – предложил орк, оторвавшись от слив.
– Там нет лесов, сплошь открытая местность, – сказал Каспар. – Еще восточнее начинаются горы. Кремптон выгоняет нас на пустоши – там им будет легче за нами охотиться.
– И что же делать? – Фундинул озабоченно почесал ухо.
– Есть одна идея. – Каспар повернулся к эльфу: – Скажи, а лагерь ты видел?
– Я его слышал, он в самом центре линии дозоров.
– Можно атаковать его, чтобы отвлечь дозоры.
– Но это же самоубийство, ваша милость! – воскликнул гном.
Бертран сплюнул косточку, орк прихлопнул на щеке комара и вздохнул. Только Аркуэнон, как всегда, был невозмутим.
– Рейтары в дозорах готовы к нападению, а те, кто остался в лагере, ничего такого не ждут, сидят себе, отдыхают. Никому и в голову не придет, что мы атакуем сам лагерь, а не попытаемся прорваться через линию дозоров! – сказал Каспар. – Предлагаю сейчас перекусить, заодно обдумаем план действий.
Предложение было встречено с энтузиазмом. Лошадей расседлывать не стали, дали им из скудных запасов немного овса. Шустрик тоже получил свою долю и жевал из торбы, торопясь так, будто за ним гнались.
– Аркуэнон, хочешь сливу? – предложил Углук.
– Сливу? – Эльф взял сушеный плод, с подозрением понюхал его и вернул обратно.
– Что, не любишь сливы?
– Я не ем мертвых ягод.
С ужином, состоявшим из галет и сушеного мяса, покончили быстро. Углуку этого показалось мало, несмотря на съеденные перед этим сливы, он продолжал тоскливо вздыхать.
