Брэм резко остановился и повернулся к следующей за ним Руби.
– А если ваши услуги понадобятся мне на более долгий срок?
Руби уже не первый год работала личным секретарем и знала, что работодатели бывают разные. Одним нужно льстить, за другими постоянно присматривать, словно за ребенком, третьи, попадающиеся реже всего, не требуют от своего секретаря ничего кроме помощи в трудный момент. Были и такие, при общении с которыми нужно было беспрекословно подчиняться, всегда скрывать свои чувства и ни на секунду не обнаруживать своей слабости.
Шейх Ибрагим аль-Ансари – из последней категории. Это Руби поняла с первого взгляда.
– Если и дальше будет так продолжаться, удивлюсь, если задержусь тут больше, чем на сутки.
Десять бесконечных секунд оба стояли и молча смотрели друг на друга, а затем шейх сказал:
– Вы и в самом деле так считаете или у вас просто закончились остроумные ответы?
– Даже не рассчитывайте, что мое остроумие истощится.
Шейх снова улыбнулся, черты его лица смягчились.
– Не буду. Так вы не передумали ужинать со мной?
– Отличная идея. Пока я буду занята пережевыванием пищи, вряд ли ляпну какую-нибудь чушь.
Улыбка собеседника стала еще шире. Не придерживай он в этот момент Руби под локоть, у нее бы наверняка подогнулись колени. Кожа покрылась мурашками от прикосновения руки Брэма.
Руби затаила дыхание и выдохнула только после того, как шейх вывел ее на террасу с широкой лестницей, ведущей прямо к морю. Здесь Брэм отпустил руку своей спутницы.
Их ждал накрытый белой скатертью стол, на котором стояли зажженные свечи в стеклянных абажурах, вазы с цветами и отполированное до блеска столовое серебро. На берегу царила тишина – слышался лишь убаюкивающий шум волн, одна за другой накатывающих на песок пляжа.
Эта обстановка казалась такой обольстительно экзотической и ничуть не напоминала обычный конец рабочего дня Руби. Хал, отодвигая для нее стул, широко улыбнулся, а затем повернулся к хозяину и о чем-то спросил его по-арабски. Они обменялись несколькими фразами. Завершил этот разговор Брэм, произнеся:
– Антарес.
– Руби? – повернулся к ней Хал, ожидая ответа.
Очевидно, слуга решил, что она поняла, о чем только что шла речь.
– Хал спрашивает, не хотите ли прокатиться верхом завтра утром, – пояснил шейх.
– Верхом?
На мгновение Руби мысленно перенеслась в прошлое. В памяти всплыло воспоминание: она обнимает толстого невысокого шетлендского пони, подаренного ей на четвертый день рождения, гладит густую гриву, чувствует запах кожаной уздечки.
– Вы умеете ездить на лошади? – спросил Брэм.
Руби заставила себя улыбнуться.
– Уже много лет не сидела в седле. К тому же, учитывая то, что случилось с Питером, я пообещала Аманде не участвовать здесь в опасных затеях.
– Жизнь вообще опасная штука.
Брэм вопросительно приподнял бровь, глядя Руби в глаза. Не дождавшись ответа, он повернулся к Халу и бросил ему несколько слов по-арабски. Слуга отвесил поклон, пожелал спокойной ночи и удалился.
– Антарес? – переспросила Руби, раскладывая на коленях салфетку. – Вы называете своих лошадей в честь звезд?
– Только в честь самых ярких: Антарес, Ригель, Вега, Хадар, Альтаир, Адара. На них я участвовал в соревнованиях по конному поло. – Брэм покачал головой. – Наверное, надо было продать их перед отъездом из Англии, ведь теперь, без тренировок, они обленились и разжирели.
– Трудно с ними расставаться. Прикипаешь к ним сердцем. Они становятся частью семьи, – кивнула Руби.
Мать хотела продать ее лошадок, когда дочь повзрослела, но сдалась на уговоры Руби, и всех пони оставили, хотя на еду и ветеринарное обслуживание для этих животных уходила куча денег.
Брэм бросил на Руби внимательный взгляд, но ничего не сказал в ответ.
На террасе появилась женщина с подносом.
– Это Мина. Она превосходный повар, но по-английски знает всего несколько слов. Ее муж, сын и невестка заботятся об этой крепости.
– Ассалам алейкум, Мина, – поприветствовала ее Руби.
Женщина широко улыбнулась и затараторила что-то на арабском.
– Она очень счастлива познакомиться с вами, – перевел Брэм, наполняя стаканы соком из кувшина. – Вы говорите по-арабски?
– Я работала в Бахрейне и в Дубае. Там и выучила несколько слов на этом языке. Аманда предупредила меня, что вы прекрасно владеете английским, но обслуживающий персонал крепости говорит только на арабском. Поэтому я загрузила базовый курс этого языка в свой планшет и кое-что подучила за время авиаперелета сюда.
Брэм протянул ей тарелку:
– Попробуйте это.
Руби взяла один из горячих, хрустящих пирожков и надкусила его. Распробовав вкуснейшую начинку из козьего сыра, она чуть не застонала от удовольствия.
– Нравится?
– Бесподобно!
– «Бесподобно»? Давненько я не слышал этого слова. Если позволите, предположу, что вы обучались в одной из привилегированных частных английских школ, куда отправляют своих детей аристократы.
– На что вы намекаете? Око за око? Я столько знаю про вас, и вы решили поискать в Интернете информацию обо мне? – попыталась отшутиться Руби.
– А если бы это и в самом деле пришло мне в голову, мисс Дэнс, что бы я там о вас прочел?
У нее от страха пересохло во рту.
Неужели шейх пытался узнать о ней больше, несмотря на представленные ему рекомендации?
– Думаю, вы бы прочли там обо мне совсем немного.
– «Немного» – подразумевает наличие хоть ка кой-то информации, но о Руби Дэнс, родившейся двадцать семь лет назад, в Сети вообще нет никаких данных: ни кредитной истории, ни страниц в соцсетях. – Шейх откинулся на спинку стула. – Я мог бы продолжить свои поиски и докопаться до всех ваших тайн, но почему бы вам не сэкономить мое время, честно рассказав, кто вы такая?
Впервые рекомендации агентства «Гарленд» были поставлены под сомнение. Руби, которую не обманул легкомысленный тон собеседника, попыталась собраться с мыслями.
Она шутила, когда предположила, что не задержится тут больше суток. Если бы речь шла только об отсутствии у нее страниц в соцсетях, можно было бы отшутиться, сказав, что не желает размещать фото миленьких котиков, а также сообщать всему свету, что она ела на завтрак. Но Брэм копнул гораздо глубже и, скорее всего, уже выяснил, что Руби Дэнс – не ее настоящее имя.
С трудом разлепив онемевшие губы, она призналась:
– Я сменила фамилию по семейным причинам.
– Таковым было одно из условий завещания кого-то из родственников? Или ваша мать повторно вышла замуж?
