– У меня есть вопрос.
– Да?
Ее голос прозвучал слишком резко, и она попыталась взять себя в руки, сделав глубокий вдох.
– Что такое анаэробный перегниватель?
Должно быть, он какое-то время прислушивался к их разговору. Это смутило Жизлан. Чего он хотел? Почему приехал сюда?
– А, – сказал управляющий, – мы очень гордимся этим. Это изначально было предложением ее величества…
– На самом деле?
– Учитывая особый интерес ее величества в этой области…
– Особый интерес?
Хусейн, приподняв бровь, повернулся к жене.
– Мой диплом, – пояснила она. – Я была одной из первых женщин в Джейруте, изучавших инженерное дело.
– И вы по-прежнему единственная женщина – специалист в области инженерной химии, – гордо объявил управляющий.
Серо-голубые глаза Хусейна встретились с ее глазами, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
– Я не знал, что инженеры-химики интересуются сточными водами.
– Мы работаем во многих областях. От обработки минералов до фармацевтики, биотехнологий и производства взрывчатки.
– И что такое перегниватель?
– Он работает именно так, как мы и рассчитывали, – с энтузиазмом сказал управляющий. – Он разлагает органические отходы, высвобождая газ, который мы используем для производства электроэнергии. Наш завод полностью обеспечивает себя электроэнергией и даже передает излишки в общегородскую сеть.
Хусейна, казалось, это очень заинтересовало, и он стал задавать разнообразные вопросы. И теперь, с его появлением, Жизлан отошла на второй план. Она проглотила обиду. Это не имело значения. Но ее голова болела уже несколько часов, и ей хотелось сесть. Этим утром у нее начались месячные, и она чувствовала себя отвратительно. По крайней мере, это означало, что она не беременна!
Она переступила с ноги на ногу, жалея, что не надела более низкие каблуки.
– Это было очень интересно, и все это делает вам честь, – сказал Хусейн, обращаясь к собравшимся.
Потом он распрощался со всеми и, взяв жену под руку, повел ее к выходу.
Он подвел ее к лимузину, а водитель предупредительно открыл дверцу.
– А где ваша машина?
Жизлан откинулась на сиденье, подавляя вздох облегчения.
– Я отослала ее. Не было смысла держать ее здесь, когда мы могли поехать в одной машине.
Водитель сел на свое сиденье и повернулся к ним:
– На новую фабрику, миледи?
Жизлан закусила губу. Она не знала, какие планы были у Хусейна.
– Совершенно верно, – ответил за нее Хусейн.
– Но у вас наверняка нет времени на это, – пробормотала она. – Вы только что вернулись, и у вас, без сомнения, много других дел…
– Нет ничего важнее встречи с моей дорогой женой. – На его губах мелькнула улыбка. – Если только мое присутствие не отвлекает вас.
Жизлан не удостоила его ответом. Это было слишком близко к правде. Все время, пока они стояли рядом на заводе, она с трудом скрывала нервозность, выбитая из колеи его присутствием.
Почему он приехал туда? Что ему было нужно?
Она закрыла глаза и откинула голову на подголовник, стараясь не думать о нем. Еще один визит, и она вернется в свою комнату, где ее ждали горячий душ, чашка чая и обезболивающее. Ей недолго придется терпеть его общество.
– Мы приехали.
Жизлан резко открыла глаза. Неужели она заснула, когда он был рядом?
– И где мы? – поинтересовался Хусейн.
Жизлан не нравилось, что он лезет в ее жизнь, словно у него есть на это право. Но все это было очень важно для нее.
– Это мой проект.
– Ваш или муниципальный?
– Это совместное предприятие.
Она вложила в него деньги, доставшиеся ей от матери по наследству, а город предоставил помещение.
– Это проект по созданию рабочих мест для женщин.
– Чисто женское предприятие?
Жизлан слишком устала, чтобы реагировать на его подколки.
– Если вы почитаете статистику, вы увидите, что большую часть беднейшего населения Джейрута составляют женщины. И они же являются самой малограмотной прослойкой, не имеющей работы. Это маленькая попытка немного изменить ситуацию.
Она вышла из машины и направилась к зданию, не глядя на него. Хусейн молча шел рядом. Но она чувствовала его присутствие, и по спине у нее побежали мурашки.
– Миледи. Ваше величество.
Менеджер проекта, Афифа, низко поклонилась, и Жизлан была восхищена самообладанием этой женщины. Она была хорошо знакома с Жизлан, и у них сложились прекрасные рабочие отношения, но Хусейн мог быть устрашающим.
Жизлан быстро представила их друг другу.
– Мы здесь, чтобы посмотреть, как продвигается постройка нового крыла этого здания.
Хусейн кивнул:
– А это здание…
– Использовалось для получения розового масла, которым раньше славился Джейрут. Последние несколько десятилетий оно было закрыто, поскольку спрос резко сократился из-за доступности импортных духов.
– И вы ожидаете, что сможете снова запустить производство, используя местное сырье? – скептически спросил Хусейн.
– Конечно. Мы успешно выращивали розы еще со Средних веков. К тому же имеются и другие растения, идеальные для создания духов. Например, ирисы. Вам известно, что они растут в горах? Им нужен прохладный воздух. Еще наша страна производила масло мирры, ладана и…
Жизлан замолчала, смущенная собственным энтузиазмом. Она забыла о том, что должна сохранять дистанцию. И его наверняка все это не интересует.
– Значит, вы собираетесь производить духи, используя только местное сырье?
Когда Жизлан заколебалась, Афифа тактично заполнила паузу:
– Мы планируем выпускать традиционные продукты для внутреннего употребления и, мы надеемся, для экспорта. Но ее величество планирует импортировать и другие ингредиенты, например, кедр из Морокко, бергамот из Средиземноморья, жасмин, апельсиновый цвет и многое другое.
– Наша цель, – сказала Жизлан, вздернув подбородок и встретив бесстрастный взгляд своего мужа, – создать парфюмерную промышленность, способную конкурировать с ведущими мировыми брендами. Нет никаких причин, почему бы Джейрут не преуспел там, где смогли преуспеть другие. У нас есть богатый опыт в этой области и желание учиться.
– Нет никаких причин, – подтвердил Хусейн. – И я приветствую ваши начинания. – Он повернулся к Афифе: – Итак, вы решили расширить здание?
Жизлан с облегчением выдохнула. Она и не заметила, как затаила дыхание, ожидая его реакции. Неужели она боялась, что он с насмешкой отнесется к ее предприятиям? Его мнение не имело значения. Но она все равно чувствовала, что была напряжена, опасаясь, что он пренебрежительно отзовется о ее проекте, который был так дорог ей.
