Жизлан, не отводя от него глаз, обнаружила, что верит ему. Она медленно откинулась на подушки. В голове ее мелькнула мысль, что это было ошибкой. Но она слишком устала, чтобы сопротивляться.
И тем не менее она напряглась, когда он протянул руку и погасил лампу. У нее перехватило дыхание, но он спокойно вернулся к своему креслу и к своей работе.
Жизлан какое-то время лежала без сна, рассматривая его лицо. Она не могла понять, почему этот сломанный нос, твердые губы и упрямый подбородок так привлекают ее. А что касается его плеч и мощной груди, его тонкой талии и узких бедер… И она крепко закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого.
Когда Жизлан проснулась, солнце стояло уже высоко. Она была одна в этой огромной кровати, но, повернувшись на другой бок, заметила отпечаток головы Хусейна на лежавшей рядом подушке.
Он вторгся в ее пространство, в ее личную жизнь и в ее кровать. И она позволила ему это.
Неужели он и вправду имел в виду то, что сказал? Что он будет ждать ее приглашения, чтобы заняться с ней сексом?
Она поджала губы. Если он думал, что, проявив о ней заботу, заставит ее изменить свое решение, он глубоко заблуждался.
Вернувшись вечером в свою комнату, Жизлан с облегчением обнаружила, что там никого нет. Хусейн уехал по делам в другой город и, если ей повезет, вернется, когда она уже будет спать.
Выпив чашку чая с мятой, она взяла телефон, чтобы позвонить подруге, но внезапно услышала, как дверь в ее комнату открылась. Обернувшись, она увидела входящего в спальню Хусейна.
– Вы звоните сестре?
– Нет, просто подруге.
Жизлан с ужасом увидела, что он принялся снимать с себя сорочку.
– Я предпочла бы не видеть, как вы раздеваетесь.
– В таком случае закройте глаза, миледи.
С этими словами он стянул с себя брюки и нижнее белье и предстал перед ней во всем великолепии своей наготы. Жизлан была потрясена видом его сильного, мускулистого тела. Она поспешно схватила лэптоп и направилась в гостиную. Работа отвлечет ее.
Позже по его настоянию они поужинали в небольшой, примыкавшей к апартаментам столовой. Жизлан не могла понять, почему он захотел ужинать вместе с ней. Он не пытался соблазнить ее. А в ответ на ее слабые попытки завязать разговор отвечал коротко и чуть ли не сквозь зубы.
– Простите, – внезапно сказал он. – У меня отвратительное настроение. Ваши приближенные совсем доконали меня.
– Мои приближенные?
– Ну хорошо, хорошо. Депутаты нашего парламента. Я весь день занимался тем, что пытался заставить двоих из них работать сообща.
– Не проще ли было просто приказать им?
– Я мог это сделать, но предпочел, чтобы они пришли к взаимопониманию по собственной воле. В конечном счете это сбережет мое время, если они не будут каждое решение отсылать на одобрение мне.
– И кто именно вас так разозлил?
– Министр образования и министр общественных работ.
– Ах, эти!
Это все объясняло.
– Что значит «эти»?
– Они не выносят друг друга. Мой отец старался не сводить их вместе. Но они прекрасно справляются со своей работой, так что он терпел их. Он говорил, что у них межличностный конфликт.
Хусейн внимательно посмотрел на нее:
– Ваш отец многое обсуждал с вами?
Жизлан пожала плечами:
– В основном с Азимом, своим главным советником. Но и я была в курсе большинства текущих дел.
– Он доверял вам.
Его слова заставили ее задуматься. Отец причинял ей боль своей неспособностью любить ее, но он и вправду многое обсуждал с ней. И уважал ее мнение. Внезапно она почувствовала горечь утраты. Он не был идеальным отцом, но не был и чудовищем. И он был ее единственным родителем, потому что мать она почти не помнила.
– Жизлан?
– Простите, я задумалась. Прошу извинить меня. – Она встала из-за стола. – Я очень устала.
Было еще рано ложиться спать, но ей нужно было побыть одной.
Возможно, Хусейн понял это, поскольку не последовал за ней в спальню. Два часа Жизлан работала с документами, после чего легла в постель и взяла в руки книгу.
– Вы читаете книги? – с изумлением спросил вошедший в этот момент Хусейн.
– Я закончила свою работу, и книги помогают мне расслабиться.
– Вам нравится читать про секс?
Он бросил взгляд на обложку книги, на которой мускулистый герой обнимал хрупкую женщину.
– Не про секс. Про любовь.
– Любовь? – Хусейн нахмурился, словно она говорила на непонятном ему языке. – Вы этого хотите от жизни?
– Нет. – Жизлан всегда осознавала, что эта роскошь ей недоступна. – Я знаю, что любовь не для меня.
– Но вы в нее верите?
Почему это его так интересовало? Он стоял так близко, что она снова уловила исходивший от него пряный мужской запах.
– Я верю, что она существует. Но читаю я большей частью потому, что хочу расслабиться перед сном. А что вы читаете?
– Петиции, предложения, планы.
Он пожал плечами и, к ее облегчению, направился в сторону ванной.
– Я имела в виду, для удовольствия.
Она сама не понимала, почему ее это так интересует. Неужели она действительно хочет поближе узнать своего мужа?
– Я никогда не читаю для удовольствия.
– Никогда? – Жизлан с изумлением уставилась на него. – Но…
– Я научился читать, потому что это было мне необходимо. Это просто полезный навык.
С этим словами он вошел в ванную и закрыл за собой дверь.
Жизлан рассчитывала быстро заснуть, но это у нее не получалось. И даже когда Хусейн погасил свет, закончив свою работу, она долго лежала без сна, ворочаясь в кровати.
– В чем дело? – спросил Хусейн.
– Ни в чем. Просто мне не спится.
– Вот что бывает, если читать про секс перед сном. Но этому легко помочь.
В этом она не сомневалась.
– Мне не нужен секс.
– Я вам его и не предлагал.
Она в шоке выдохнула, когда он обнял ее одной рукой и притянул к себе, прижав спиной к своей груди. Другую руку он просунул ей под голову, и она оказалась со всех сторон окруженной горячими тугими мускулами. Хуже всего было то, что его напряженная плоть прижалась к ее ягодицам. Хусейн был возбужден, и она с ужасом почувствовала свое ответное желание.
– Что вы делаете?
– Помогаю вам заснуть.
– И вы действительно полагаете, что я смогу так заснуть?
