– О, Жан-Поль!
Этот восторженный возглас очень не понравился Хусейну.
– Жан-Поль?
Жизлан не отвечала. Закрыв глаза, она с благоговением поднесла к носу маленький флакон. Ее улыбка была лучезарной и возмутительной. Хусейн не хотел, чтобы другой мужчина заставлял ее так улыбаться.
Он сел рядом с ней на кровать, заставляя ее переключить внимание на него.
– Понюхай.
Она протянула ему флакон, и Хусейн сделал глубокий вдох. Аромат был сладким, теплым и соблазнительным, как улыбка на лице Жизлан.
– Розы?
Она кивнула:
– И не только. Они звучат совсем ненавязчиво. И в этом аромате есть тонкость и свежесть, которые делают его уникальным.
Она снова сосредоточенно склонилась над флаконом.
– Жизлан?
– М-м-м…
– Что это и кто такой Жан-Поль?
Хусейн был доволен, что его голос прозвучал ровно, не выдавая его ревности, хотя ему не давали покоя мысли о том, какими были отношения его жены с этим французом и с Идрисом, шейхом Захрата.
– Это духи, которые Жан-Поль создал для меня. – Она стала читать записку, вложенную в посылку. – Здесь есть розы, миндаль, базовые ноты ванили и… да, это объясняет теплоту и сладость… бобы тонка. И…
– Жан-Поль твой друг?
– Он знаменитый «нос». Он создает духи.
– И он приезжал в Джейрут, чтобы сделать духи для твоей фабрики?
Жизлан покачала головой:
– Он живет и работает во Франции. Мы никогда с ним не встречались. Мы общаемся по электронной почте.
– А-а. – Хусейн расслабился. – Ты была так взволнована, что я подумал…
– Что? Что он мой любовник? – Ее глаза расширились. – Но ты же знаешь, что до тебя у меня не было любовников.
Ее щеки покрылись легким румянцем, и Хусейн почувствовал удовлетворение. Да, он был ревнив там, где дело касалось Жизлан. И он не собирался извиняться за это.
– Ему уже за семьдесят!
Он взял ее двумя пальцами за подбородок:
– Мужчина должен быть слепым, чтобы не хотеть тебя.
Румянец на ее щеках сгустился, но блеск ее глаз сказал ему, что она довольна.
– Осторожно! Духи! Не разлей их. Мне нужно отвезти их на фабрику. Мы должны назвать их и обсудить детали производства.
– «Жизлан», – сказал он, прижимаясь губами к ее шее. – Назови их «Жизлан». Это твой запах. Богатый и в то же время изысканный.
Она отстранилась, и ее глаза округлились.
– Ты подлизываешься ко мне, Хусейн?
– Я никогда в жизни не подлизывался к женщинам. Я не льстец, миледи. – Он взял флакон у нее из рук и осторожно поставил его на прикроватный столик. – Я просто говорю то, что думаю. А теперь почему бы тебе не лечь и не дать мне возможность должным образом пожелать тебе доброго утра?
– Вы вызывали меня, милорд?
Жизлан пересекла большой тронный зал, где Хусейн проводил аудиенцию перед торжественным приемом.
Он обернулся, и у нее перехватило дыхание. Даже сейчас, после стольких месяцев близости, он не переставал волновать ее. Тепло разлилось по ее телу, но она взяла себя в руки. Сейчас было не время. Прием должен был начаться через пятнадцать минут.
Его глаза сверкнули серебром, и она поняла, что он прочитал ее мысли. Но теперь это уже не смущало ее.
– Я не вызывал вас, миледи. Я просто спросил у Азима, где вы.
Он окинул ее взглядом и улыбнулся. На его щеке появилась очаровательная ямочка.
– Позвольте сказать вам, что вы сегодня восхитительны.
Он взял ее за руку, поцеловал ладонь и провел языком по запястью.
– Хусейн! – в шоке выдохнула она, глядя на закрытые двери.
Ее соски напряглись под тонким шелком вечернего платья, а по спине побежали мурашки.
– Никто не войдет без разрешения.
Он притянул ее к себе.
– Потому что ты предупредил их?
– Потому что никто не посмеет беспокоить шейха без приглашения.
Он обвил ее рукой за талию, как всегда заставляя ее почувствовать себя хрупкой и женственной в его объятиях.
Жизлан уперлась руками ему в грудь.
– Моя помада, – прошептала она, когда его голова стала склоняться к ней.
Со вздохом разочарования Хусейн стал покрывать поцелуями ее шею.
– Я хочу оказаться сейчас с тобой в постели, – прошептал он.
– Я тоже этого хочу.
Он поднял голову, и в его глазах промелькнул огонек. Жизлан хорошо знала этот взгляд.
– Нет, мы не можем! Среди гостей будут послы Захрата и Халарка, это очень важно для нас.
Хусейн вздохнул и отступил на шаг:
– Спасибо, что напомнила мне о моем долге.
Жизлан покачала головой. Она уже успела хорошо изучить его и знала, что он очень серьезно относится к своим обязанностям, хотя его иногда и раздражает строгий дворцовый протокол.
– У меня есть кое-что для тебя.
Он протянул ей маленькую деревянную шкатулочку, украшенную искусной резьбой.
– Какая прелесть!
Жизлан принялась рассматривать восьмиугольную коробочку, поражаясь мастерству, с которым она была сделана.
– Спасибо, Хусейн. Я буду очень беречь ее. Я никогда не видела такой изысканной работы.
– Моя провинция когда-то славилась своими мастерами. Но десятилетия бездарного правления почти погубили ее экономику. Только в последние несколько лет мы стали возрождать наши знаменитые ремесла.
Благодаря ему. Хусейну не нужно было говорить ей это, она и так все знала. И она восхищалась им.
– И это еще не все. Открой шкатулку.
Она подняла крышку, и у нее перехватило дыхание.
– Это бесподобно!
На красном шелке покоился один из красивейших стеклянных флаконов, которые ей доводилось видеть.
– Это тоже сделано в Джумехе?
– Еще одно из наших знаменитейших ремесел. Им владеют сейчас всего несколько старых мастеров, но мы уже начали подготовку молодых кадров.
– Если они в состоянии создавать такие шедевры, они будут пользоваться огромным успехом.
Она осторожно взяла в руки флакон и поднесла его к свету. Это была крошечная бутылочка, переливавшаяся разными цветами, от персикового до янтарного, с ярко-красными прожилками. Венчала флакончик изящная золотая крышечка.
– Твоя сестра разработала этот дизайн.
– Мина?
Глаза Жизлан расширились. Она понятия не имела, что Хусейн поддерживает с ней связь.
