– Ты собираешься объяснить мне, в чем дело? Почему ты хочешь убежать от меня?
Жизлан молча рассматривала мужчину, ставшего центром ее вселенной.
– Я поняла, что ты сделал, – наконец с трудом выговорила она. – Я видела, как ты укрощал того жеребца, и Селим рассказал мне, как ты это делаешь. Ты узнаешь их страхи, их привычки, заставляешь их признать тебя, даже хотеть принадлежать тебе. Ты учишь их слушаться твоих команд, подчиняться твоим желаниям…
Ее голос сделался хриплым, но она не отводила от него глаз.
– Тебе нравятся вызовы, не так ли? Ты получаешь от этого удовольствие. Я видела это на твоем лице. Жаль, что я раньше не поняла этого.
– Не поняла чего?
– Что ты так же поступил со мной. Ты рассматривал меня как вызов, верно?
Выражение его глаз выдало его. Она попала в точку.
– Ты намеренно соблазнил меня, научил меня доверять тебе… как одну из этих чертовых лошадей. Ты даже заставил меня поверить, что…
Она замолчала, боясь сказать ему, что начала думать, будто он любит ее.
– Жизлан…
Он протянул руку, но она отпрянула от него:
– Нет! Не дотрагивайся до меня! Ты заставил меня привязаться к тебе.
– Ну и даже если я это сделал? Если я научился понимать тебя, чтобы дать тебе то, чего ты хочешь? Что в этом плохого? Что плохого в том, что я уважал твои желания и дал тебе время на то, чтобы привыкнуть ко мне? Научиться доверять мне? – Он покачал головой. – Мы хотели друг друга с первой же минуты, Жизлан. Этого ты не можешь отрицать. – Он помрачнел. – Неужели ты думаешь, что я стал бы делать все это для какой-нибудь другой женщины?
Жизлан замерла:
– Что ты хочешь сказать?
– Я говорил тебе, что я никогда не льщу. И я не собирался тратить свою жизнь на то, чтобы добиться женщины. – Он нервно провел рукой по волосам. – Но с тобой все изменилось. Я сам изменился.
Что-то промелькнуло в его глазах. Что-то, что заставило ее затрепетать. Но она не собиралась снова так легко сдаваться.
– Тебе пришлось измениться. Ты понимал, что у меня есть навыки и знания, которые могут тебе пригодиться. Как еще ты мог заставить меня слушаться и исполнять все твои прихоти?
Он рассмеялся:
– Все мои прихоти? Да ты самая невозможная, упрямая и самоуверенная женщина, всегда готовая настоять на своем!
– Все то, что ты ненавидишь в женщинах!
– Я думал, что ты уже стала понимать меня. – В его голосе зазвучали мягкие нотки. – Конечно, я старался завоевать тебя. Но ты все неправильно поняла. Я делал это не потому, что мне этого хотелось. А потому, что ты нужна мне. – Он взял ее за локти, но не это приковало ее к месту. А чувство, горевшее в его глазах. – Потому что я уже давно понял, что ты единственная женщина, с которой я хочу разделить свою жизнь. Конечно, мне нравится, что ты можешь обвести любого посла вокруг пальца. И что ты говоришь на пяти языках и можешь легко устроить прием на двести персон. Но не поэтому ты нужна мне. – Он глубоко вздохнул. – Ты нужна мне, потому что рядом с тобой я чувствую себя целым. Ты делаешь меня лучше, добрее. Разве это так уж плохо?
Он провел пальцем по ее щеке, и Жизлан судорожно сглотнула, не в силах пошевелиться.
– Ты заставляешь меня чувствовать то, чего я никогда прежде не чувствовал. Хотеть того, чего я никогда не хотел.
– Чего именно?
Ее голос был таким же неровным, как и ее пульс.
– Близости. Любви. – Он обхватил ладонями ее щеки, и она растаяла, увидев выражение его лица. – Я так давно хотел тебя, Жизлан. Не просто как жену, а как возлюбленную.
– Я так легко уступила тебе.
Она разрывалась от желания поверить ему и от страха, что это еще один тактический ход с его стороны.
– Совсем не легко. – Он криво усмехнулся. – Но я имел в виду не только постель. Я хочу от тебя не только секса, Жизлан. Я жаден. Я хочу тебя всю. Твое тело, твое сердце, твою душу. Конечно, я старался соблазнить тебя. Я хотел, чтобы ты полюбила меня, потому что сам влюбился в тебя.
Слезы хлынули у нее из глаз.
– Любимая! Это ведь не так уж плохо? Я знаю, что ты вышла за меня не по своей воле, но я так надеялся, что ты тоже со временем полюбишь меня!
Она увидела страх в его глазах. Это было правдой. Зеркальным отражением того, что чувствовала она сама.
Жизлан обняла его за плечи и сцепила руки на его шее:
– Почему ты не говорил мне?
– Я хотел сначала привязать тебя к себе. Так, чтобы ты никогда не захотела покинуть меня. И только после этого собирался признаться тебе во всем.
Жизлан почувствовала, как трепет пробежал по ее телу.
– Мы избежали бы многих недоразумений, если бы ты сказал мне.
Она замолчала, потрясенная тем, что его руки дрожали. Кто бы мог подумать, что эти сильные, большие руки способны дрожать от охвативших его эмоций?
– Я думал, что действия говорят больше, чем слова.
– Это правда.
С трудом сдерживая улыбку, Жизлан поднялась на цыпочки и приникла губами к его губам. Он обхватил рукой ее талию и прижал ее к себе. Его глаза сияли.
– Скажи мне!
– Я люблю тебя, Хусейн. Я не хотела этого, но, похоже, не могу справиться с собой.
Она приникла к нему, чувствуя восторг, сменивший ее недавнее отчаяние.
– И когда ты… Нет, скажешь мне позже. Сейчас я хочу только целовать свою жену – единственную женщину, которой всегда будет принадлежать мое сердце!
– Это приказ, милорд?
– Да, миледи.
Он подхватил ее на руки и прижал к себе с такой нежностью, что она почувствовала, как ее сердце тает.
Жизлан приникла к нему всем телом, потрясенная ощущением восторга, который охватил ее. Она хотела лишь одного – всегда быть рядом со своим мужем.
Их губы соприкоснулись, и этот поцелуй был нежным обещанием грядущего счастья. И клятвой в любви, которая навеки соединила их сердца.
