— Тебе больно?
— Ты же знаешь, что да, ебарь чертов!
— Я могу прекратить.
— Нет! — воскликнула она. — Это приятная боль.
Я продвинулся еще глубже. Она не просила, чтобы я остановился, но стонала от боли, и очень скоро мой член до самого основания оказался в ней. Я начал трахать ее, поначалу медленно, но постепенно наращивая темп. Мне показалось, что Данни слегка расслабилась, просунула руку между ног и довела себя до оргазма.
Спустя некоторое время она захотела сменить позу. Перевернулась на спину, подняла ноги и положила их мне на плечи. Я увидел золотое колечко в ее половой губе.
— Засунь мне, ебарь, — низким голосом проговорила она.
— Да… говори грязные слова, как сейчас, — прошептал я.
— Засунь его в мою жопу, — сказала она, — и отдери меня, как грязную маленькую шлюху.
Я проделал все это и сказал:
— А у вас грязный язычок, юная леди.
— Точно, — прошептала она. — У меня весь язык в дерьме.
— Это тебя папочка научил так выражаться?
— Он научил меня всему.
Когда мы снова занялись любовью, Данни начала монотонно повторять: «Трахни меня, папочка, вот так, трахни меня, папочка», а затем: «Трахни меня, демон, трахни, Сатана», и снова «папочка», и снова «Сатана».
7
Она ушла утром. Около полудня я подъехал к дому Гордона Де Марко в Метайри, страстно желая рассказать ему о том, что было ночью. На нем были плавки, в руках он держал толстую книгу под названием «Королевская семья» Уильяма Т. Воллманна. Прошлым летом я прочел этот громадный том о шлюхах и моральном падении человека. Солнце светило ярко, день обещал быть жарким.
— Входи, — сказал Гордон. Он спросил, не хочу ли я выпить. Я отказался.
Возле бассейна находились две женщины — одна уже в возрасте, другая — совсем юная. Они обе были обнаженные, загорелые и белокурые.
— Кто это? — спросил я.
— Миссис Андреа Стиллвелл, — ответил Гордон, — и ее дочь Эшли.
— Ее дочь?
— Да.
— Господи боже, сколько же ей лет? — грудки девочки были едва заметными, на расстоянии я не мог увидеть, есть ли у нее волосы в паху, в отличие от матери, у которой растительность ниже талии была такого же блондинистого цвета, что и волосы на голове.
— Одиннадцать. Красотка, верно? Набоков был прав насчет нимфеток.
— Гордон, — проговорил я.
Он предупреждающе вскинул руку:
— Не переживай, старина. Я не собираюсь трахать ребенка. Другое дело — мамаша…
— А, еще одна…
— Она тоже готова услужить, но чуть более «по-взрослому», в отличие от нашей драгоценной Данни.
— Сколько ей?
Он пожал плечами:
— Сорок.
— Неплохой возраст.
Он глубоко вздохнул:
— Нет ничего прекраснее, чем наблюдать за тем, как вокруг твоего бассейна резвятся нагишом мать и дочь.
— Да, зрелище что надо, — заметил я.
— Мать верит в силы природы и всячески прививает эту философию своей маленькой девочке…
— Нудистка?
— Ну, в какой-то мере да.
— Кстати, о Данни, — проговорил я. — У нас была невероятная ночь. И утро.
— Рассказывай.
Я начал говорить, умалчивая о некоторых деталях.
— Хм, — сказал Гордон. — Очевидно, пришла пора исследовать другие места. Ты попробовал ее «киску»?
— Да.
— И как тебе?
— А вы как думаете? — ответил я, а затем рассказал о золотом колечке в ее промежности.
— Чудесно, — заметил он.
— Расскажите мне, — попросил я, — почему вы делаете с ней все, что угодно, но не трахаете ее?
— Понимаешь, это трудно объяснить…
— Это кого это ты там не трахаешь? — раздался женский голос.
Я обернулся. К нам приближалась загорелая обнаженная блондинка. В окно я увидел, как ее дочка прыгнула в бассейн. Должно быть, женщина только что вылезла из воды — она вытиралась полотенцем. Может, ей и было сорок, но фигура у нее была великолепна.
— Ты привел друга, — заметила она с сильным новоорлеанским акцентом, оглядывая меня с ног до головы.
— Как видишь, — подтвердил Гордон.
— Для меня?
— Александр, — обратился ко мне Гордон. — Не будешь ли ты так любезен поиметь миссис Стиллвелл?
— Я не против, — ответил я.
Гордон рассмеялся.
Я взглянул в сторону бассейна:
— А что насчет девочки?
— Ты хочешь и ее трахнуть? — спросила миссис Стиллвелл.
— Вот это было бы зрелище, — заметил Гордон.
— Она еще не готова, — проговорила женщина. — Но скоро будет.
Втроем мы поднялись наверх. Я достал из брюк член. Миссис Стиллвелл опустилась на колени. Как только она отсосала у меня, Гордон встал справа и вытащил свой пенис. Женщина повернулась и отсосала у него.
Мы переместились в постель. Гордон трахал миссис Стиллвелл, пока я давал работу ее рту. Потом мы поменялись местами.
Когда все закончилось, она сказала, что пойдет искать одежду, так как ее муж сильно удивится, если она не вернется к пяти.
— Нам бы этого и не хотелось, — сказал Гордон.
— До скорого, — проговорила она.
— Пока.
Она обратилась ко мне:
— Надеюсь, мы еще встретимся. Мне было хорошо с тобой.
Я не имел ничего против.
Мы спустились вниз. Девочка, Эшли, сидела в гостиной и смотрела телевизор. На ней были белые шорты и синяя блузка. Ее мать направилась к бассейну за одеждой.
Гордон уселся рядом с Эшли, похлопывая ее по ноге — очень тонкой и загорелой.
— Что ты такое смотришь? — спросил он.
— Ничего, — ответила она.
— Подари мне один маленький поцелуйчик, — попросил он.
Она повернула голову, чтобы поцеловать его. Это был совсем не «маленький поцелуйчик» — их языки соприкоснулись.
Когда вошла мать Эшли в зеленом сарафане, Гордон встал.
— Готова, детка? — спросила миссис Стиллвелл дочь.
Девочка кивнула и встала. Коротко взглянула на меня и улыбнулась. Затем уставилась в пол и последовала за матерью до дверей.
Я бросил укоризненный взгляд на Гордона.
— А что такого? — спросил он.
