Петров снова посмотрел на отличившихся сотрудников:
— Молодцы! Хорошо сработали! Кстати, Алексей Петрович, я бы рекомендовал…
— Есть, понял, Геннадий Васильевич! Стол накроем в лучшем ресторане!
— И награды! В отделе кадров уже предупреждены. Пишите представления.
— Сделаем обязательно, Геннадий Васильевич, — Боярский улыбнулся. — Указ о награждении, как я понимаю, будет секретный?
Генерал-майор Петров захлопнул лежавшую перед ним папку с отчетом. И совсем не по-уставному ответил:
— А у нас иначе не бывает, Петрович! Работа такая. Так что обмывать награды будете только в узком профессиональном кругу…
На сером металлическом столе в допросной следственного изолятора ярко-оранжевые мандарины смотрелись инородным телом. Алекс сидел на металлическом стуле и курил.
Напротив него расположился Олег Константинович Михайловский. Давний приятель Алекса по службе в армии — старшина Михайловский.
Олег Константинович смотрел на Алекса и не задавал вопросов. Алекс, в свою очередь, посмотрел на него.
— Выходит, Олег, что вы меня вели еще с Питера?
— Это сейчас к делу не относится.
— Тем не менее вы сработали действительно круто. Я действительно думал, что ты работаешь в порту. Кстати, а…
— Ты имеешь в виду Люсию?
Алекс посмотрел на Олега Константиновича с каким-то новым выражением лица:
— У тебя что — дар экстрасенса открылся?
— Нет, Алекс. Просто в течение службы я всегда старался развивать в себе аналитические способности. А когда они развиты в достаточной мере, то экстрасенсы за консультацией приходят.
— А Люсия…
— Нет, она у нас не работает. С какой стати?
Олег Константинович взял мандарин и покрутил его в руках.
— Угощайся, кстати. Специально тебе принес.
Ярко-оранжевый фрукт делал светлее унылое помещение камеры. Олег Константинович продолжил:
— Твои дела, Алекс, очень плохи. Тебе светит статья «Пиратство» — статья 227 Уголовного кодекса Российской Федерации. Санкция там очень серьезная — до двенадцати лет лишения свободы. Но тебе могут дать по нижнему пределу — восемь.
Алекс опустил голову.
— И что я должен для этого сделать?
— Рассказать всё. Нас интересует полная информация о постоянном и переменном составе разведшколы. И особенно — о Густасе и твоих взаимоотношениях с ним.
Алекс сидел в прежней позе и не двигался.
Олег Константинович взял со стола мандарин и стал его тщательно очищать от кожуры. Приятный, новогодний, праздничный запах наполнил камерную тесноту. И она от этого словно исчезала. Он передал очищенный мандарин Алексу.
— Угощайся…
Алекс взял мандарин и отделил от него небольшую дольку. Приятный цитрусовый вкус освежил рот и навеял приятные — новогодние — воспоминания. Хотя на улице была поздняя осень…
Олег Константинович замолчал и внимательно посмотрел на Алекса:
— Так что скажешь?
— Я все понял. Все расскажу, что мне известно.
— Ну и хорошо. А мандаринов я тебе еще принесу…
Железные прутья металлической клетки в зале суда прочно отгораживали подсудимых от зала. Но сейчас они не напоминали тех тренированных парней, которые так ловко захватили сухогруз под российским флагом. Понурые, сгорбленные фигуры. На лицах — печать неудачников. Да и за время следствия лица подсудимых заметно осунулись.
Судья начала оглашать приговор команде Арнольда. Точнее — тем, кто остался в живых. Дело, которое насчитывало несколько десятков томов, слушалось уже три месяца. И сегодня выносили приговор. Чеканные слова юридических формулировок падали на головы подсудимых жестко и справедливо, словно кара Божья, — «пиратство, статья двести двадцать семь Уголовного кодекса Российской Федерации, двенадцать лет лишения свободы». Алекс держался в клетке немного особняком и почти физически ощутил взгляды бывших коллег, направленные на него. Они просто пенились ненавистью.
В отличие от остальных, Алекс получил восемь лет лишения свободы…
В зале суда находились и моряки «Морской звезды». Кто-то пришел в качестве свидетеля, кто-то — посмотреть на судебный процесс над своими мучителями. Старший помощник повернулся к боцману. На лице у Игната Семеновича остался заметный шрам от удара, который ему нанесли пираты при захвате сухогруза.
— Посмотри, Игнат Семенович, что-то наши знакомые сегодня не такие бодрые, как тогда в океане. И не грозят никому!
При этих словах Сергей Петрович иронично улыбнулся. Боцман тоже поднял свои большие усы в улыбке.
— Пусть попробуют тут погрозить. Судья сразу пару лет прибавит. А то и пятерочку накинет! Хотя им и так уже неплохо выдали. И наш, кстати, офицер безопасности там тоже оказался, сволочь. На них работал.
Боцман подумал и прибавил:
— А у меня еще тогда подозрение возникло, когда он по ночам в трюме шарил. Дескать, вопросы безопасности он там решал. Вот сейчас и получил ответ на все вопросы. Полновесный юридический ответ… А как, кстати, Куприянов?
Николаев ответил:
— В больнице еще Васильич, поправляется после этого рейса. Два инфаркта — не шутка.
Судья закончила оглашать приговор на следующий день. Конвой не снимал наручники с подсудимых даже в клетке. Сразу после приговора уже осужденных пиратов посадили в автозак, и они начали свой путь в места не столь отдаленные…
Андрей Данилов сидел в служебном кабинете. Домой идти не хотелось. Но причина была уже другая — недавно он развелся с женой. Дверь открылась, и на пороге появилась улыбающаяся физиономия Солдатикова.
— Ну что? Какие планы на сегодня?
— Виктор, а какие есть предложения?
Солдатиков усмехнулся:
— Помнишь тот ресторан на шоссе Энтузиастов?
— Еще бы не помнить! Ты там все девушек пытался спасать!
— Но спас их в итоге ты — своим ментальным воздействием!
Данилов улыбнулся:
— Возражений в принципе нет. Едем.
Через полчаса приятели вновь сидели в уже знакомом зале — на мягких и уютных диванах. И ждали закуску.
Солдатиков толкнул Данилова в бок.
— Смотри-ка, кто там за соседним столиком сидит — не те ли самые девушки?
Данилов оглянулся и увидел двух великолепных блондинок — одну из них, кажется, звали Елена. Ей еще тогда песню заказывали. Данилов мысленно похвалил себя за профессиональную память. И ответил Солдатикову:
— Точно. Похоже, Витя, это судьба. Пойду приглашу ее на танец…
Восемь лет в колонии строгого режима тянулись для Алекса долго — словно целая вечность. Он попал отбывать срок в другую зону — не ту, куда отправили Арнольда и остальных. После того как судья огласила срок Алекса — восемь лет, а остальные преступники получили по двенадцать, у них уже не могло остаться прежних дружеских отношений. Скорее всего, что и Алекс свой срок точно бы не досидел до конца. Вполне мог бы получить удар заточкой в сердце, если бы они сидели в одной зоне.
