– Он заслужил, Леа.
Неужели Кино правда так считает? Разве кто-то заслуживает такой судьбы? И что дает Кино право вершить суд?
– А откуда ты знал, что этот человек там будет? Тебе было известно, что он совершил четыре убийства?
– Один земляк, дальнобойщик, рассказал, что границу перешли контрабандисты. – Кино снова помрачнел. Леа оставалось только гадать почему. – Этот парень возит бензин на приграничные заправочные станции, поэтому видит много чего интересного. На этот раз заметил группу мужчин. Все были в камуфляже. Картели выдают своим наркокурьерам камуфляжные рубашки, так их труднее заметить в дикой местности, рюкзаки и ковровые мокасины, которые почти не оставляют следов.
Леа припомнила, что на ногах у мужчин и впрямь была очень странная обувь.
– Выходит, раньше я контрабандистов не встречала. Не видела никого ни в камуфляжных рубашках, ни в ковровых мокасинах.
– Ничего, подольше здесь пробудешь – встретишь, это очень опасные люди, увидишь, сразу сворачивай в другую сторону и вызывай нас.
Леа кивнула и окинула взглядом пустыню. В закатном свете гигантские кактусы сагуаро стояли, как бдительные часовые, и отбрасывали на песок длинные темные тени.
Между тем в машине включилась рация.
– Разве ты не должен ответить? – спросила Леа.
– Нет. Мое дежурство закончилось, – улыбнулся Кино и в свою очередь задал вопрос: – Давно в наших краях?
– Три недели. У меня сейчас преддипломная практика. Я антрополог. Занимаюсь полезным делом, а заодно набираюсь знаний и опыта. Я здесь до середины июля.
Кино бросил на нее оценивающий взгляд.
– Значит, студентка?
– Да, – с гордой улыбкой ответила Леа.
– Молодец. А я только полицейскую академию окончил.
– Значит, ты образованнее многих.
Потом Кино стал расспрашивать Леа про семью. В ответ она рассказала, что у нее две младших сестры и одна постарше. И отец, и мать работают в Министерстве жилищного строительства и городского развития США.
– У нас на Черной горе жилья ждут не меньше тысячи человек.
– Да и на реке Солт ситуация не лучше, – заметила Леа. Подумала, не рассказать ли правду о папе. Но потом отказалась от этой мысли. Слишком грустная история.
– Наверное, у твоего отца хлопот невпроворот, – предположил Кино.
Леа отвела взгляд. Министерство занималось строительством государственного жилья, а именно в таком и проживала большая часть населения индейских резерваций. Качество большинства домов оставляло желать лучшего, но даже такого жилья было слишком мало. Отец Леа мог бы решить эту проблему. Вот именно – мог бы…
– Что верно, то верно. Постоянно какие-то проблемы и неполадки, и во всем приходится разбираться. У нас на реке Солт все дома на счету.
– Прямо как в старом анекдоте, – сказал Кино. – Сидят двое в ресторане и жалуются. Один говорит: «Тут не еда, а отрава!» А второй прибавляет: «Да-да, и порции слишком маленькие!»
Леа рассмеялась:
– В самую точку.
Удивительно, с какой легкостью Кино удается отвлечь и развеселить ее. Леа ожидала, что он примется ее допрашивать, а он рассказал Леа много интересного об этих пока что плохо знакомых для нее местах. Посоветовал, в каком из кафе в Пиме лучше завтракать и где найти самый лучший кофе. Кино рассказал, в какую церковь ходит.
Тут у Леа совершенно неуместно заурчало в животе.
– Ух ты! Надо тебя покормить, и срочно, – сделал вывод Кино.
Леа вспомнила, что в последний раз ела еще до того, как отправилась на водную станцию. Тут она снова вспомнила сегодняшнюю встречу с убийцей. Пытаясь сдержать дрожь, Леа сжала руки в кулаки. Заметив ее состояние, Кино остановил машину у края дороги.
– Иди сюда, – прошептал он и притянул девушку к себе.
В его объятиях ей сразу стало спокойнее. Девушка прижалась к нему. Он погладил ее по голове. И она расплакалась.
– Все хорошо. Позволь себе немножко расклеиться. Уж ты-то заслужила.
Кино гладил ее по спине, ласково, как ребенка.
Наконец Леа успокоилась и вытерла глаза. Кино отпустил ее, поцеловав в затылок. Тут Леа поняла, что не отказалась бы от поцелуя. Она молча смотрела на него. А он некоторое время сидел неподвижно, глядя на нее. Потом наконец произнес:
– Ты очень смелая.
– Смелая? – выговорила Леа. – Я?! Да ведь я разревелась, как девчонка.
– Сейчас у тебя нет никаких поводов проявлять геройство. Но когда и впрямь нужно было проявить храбрость, ты это сделала. Когда этот подонок направил на тебя винтовку, даже не дрогнула. Настоящая женщина апачи.
До сих пор Леа настоящей апачи никто не называл. Даже после церемонии Рассвета никто не забыл о ее происхождении.
– Вообще-то я очень испугалась.
– Но не показала этого. А потом, когда я стрелял, догадалась вовремя пригнуться. И ты догадалась воспользоваться рацией.
И тут Леа сообразила, что Кино находился слишком далеко и не мог видеть, как она схватилась за рацию.
– Откуда ты знаешь, как я себя вела?
– Видел через прицел.
По телу Леа пробежала дрожь. Значит, Кино держал ее на мушке.
– Выходит, тот человек убил всех четверых? – Да.
– Но зачем? Это же были совершенно безобидные люди. У них даже оружия не было.
– Нет. Не было. – Кино задумчиво взглянул на нее и помолчал, подбирая слова. – Он убивает всех своих наркокурьеров и забирает наркотики. Не знаем, назначает он им встречу или просто подкарауливает.
– Но зачем? Чтобы заставить их отдать наркотики, не обязательно убивать…
Кино тяжело вздохнул:
– Кто его знает? Может, считает, что так хлопот меньше?
– Думаешь, это достаточная причина?
Кино покачал головой.
– Тогда зачем?..
– Может, ему это просто нравится.
– Что? Убивать?
Кино пожал плечами:
– Или…
Леа невольно подалась вперед:
– Или?..
– Не хочет оставлять свидетеля.
Сердце ее забилось быстро-быстро.
– Но сегодня он оставил свидетеля. Вернее, свидетельницу. Я его разглядела.
– А он разглядел тебя. Вот почему я за тобой заехал.
– Ах вот оно что, – протянула Леа, надеясь, что Кино не услышал в ее голосе разочарования. С какой стати Леа возомнила, что ее интерес к обаятельному Кино взаимен?
Леа снова вспомнила черное дуло наведенного на нее ствола. Ее опять пробила дрожь. Кино обнял ее за плечи.
