Леа расправила плечи и ткнула пальцем ему в грудь.
– Я просто не хочу, чтобы пустыня Сонора превратилась в кладбище, как Южный Техас. Мигранты по-прежнему будут пытаться пересечь границу. Все, чего добились власти, – заставили их держаться подальше от крупных городов и селиться в глухих местах. У людей не хватает запасов воды, в пути многие погибают, но они все равно идут и идут, потому что лучше рискнуть, чем жить так, как живут они.
– Ты про Центральную Америку?
– Да.
– Почему тебя так волнуют их проблемы?
– А почему они совсем не волнуют тебя? Зачем пытаться отомстить за смерть человека, которому уже не поможешь, когда прямо сейчас матери с маленькими детьми еле бредут по пустыне, надеясь добраться до одного из синих флажков, о которых ты говоришь так пренебрежительно? Почему жизнь твоего отца ценнее, чем их жизни?
Кино и Леа застыли, сердито глядя друг на друга. Наконец она оперлась локтями о стол и бессильно уронила голову на руки.
– Думала, ты хочешь меня защитить… А тебе нужны только приметы преступника, чтобы найти его и застрелить.
– Послушай, сегодня у тебя был тяжелый день…
Леа порывисто вскочила со стула.
– Тяжелый день?! Мою подругу убили! Из-за меня! – Она направилась к двери. – Все, я ухожу. Не могу допустить, чтобы по моей милости погиб кто-то еще.
Однако Кино преградил ей путь.
– Отпусти!
Леа принялась вырываться, но Кино взял ее за запястья и держал, пока она не успокоилась. Наконец Леа замерла, тяжело дыша, и опустила голову ему на грудь.
– Извини, – прошептала она.
Кино обнял ее и прижал к себе. Учитывая их короткое знакомство, удивительно, как легко и непринужденно у него это получалось.
– Что мне делать? – едва слышно пробормотала она. – Кино, что мне делать?
– Помоги мне, – просто ответил Кино. – Как ты уже знаешь, мой отец – не единственная жертва Змея. Он серийный убийца. Точное число тех, с кем он расправился, неизвестно. И он не остановится.
Кино усадил ее и рассказал о том, как в их дом пришел мужчина. Все ушли в церковь. Все, кроме заболевшего Кино и отца, который остался за ним присматривать.
– Папа выглянул в окно, увидел, кто пришел, и велел мне спрятаться. Было в папином голосе что-то такое, отчего я не стал задавать вопросов и послушался. Влез под кухонный стол. И тут кто-то выломал дверь. Стол у нас в доме был такой же, как здесь, – сказал Кино. – Только его застелили большой скатертью, которая спускалась до самого пола. Она меня и спасла.
Кино рассказал, как отец и неизвестный мужчина ссорились. Говорили что-то про деньги и наркотики, про какую-то доставку и схрон. Теперь он понимал, в чем дело. Его отец занимался перевозкой наркотиков, и часть груза пропала. Кино услышал выстрел, а потом отец упал. Этот человек застрелил его.
– Я видел, как мужчина присел на корточки. На нем были темно-синие джинсы и черные ковбойские сапоги. Лицо не видел – только ноги. Потом он рылся в папиных карманах. Затем открыл банку из-под жевательного табака, что-то взял из нее и встряхнул. Я тогда сразу узнал звук – змеиная погремушка. Потом вложил ее в кровоточащую рану на отцовской груди. Под столом меня и нашли. Так я и сидел там не шелохнувшись, пока из церкви не вернулись братья, мама, бабушка…
Только сейчас Кино заметил, что Леа взяла его руки в свои.
– Сколько тебе тогда было? – спросила она.
– Одиннадцать.
– Вряд ли твой отец хотел, чтобы ради мести за него ты рисковал жизнью. Не зря же он велел тебе спрятаться.
Кино хотел объяснить, почему должен отомстить и почему для него это так важно.
Но тут завибрировал мобильный телефон. Звонил Клэй.
– Удалось обнаружить какие-нибудь следы? – спросил Кино.
– Нет. Слишком много народу и полицейских машин. Даже если следы и были, их давно затоптали.
– Ничего удивительного.
– Зато познакомился с начальником местной полиции, – продолжил Клэй.
– Вот как?
– Здесь служит недавно. Не индеец, белый.
Кино почувствовал, как волоски на загривке встают дыбом.
– Сколько ему лет?
– Сорок пять или около того. А почему ты спрашиваешь?
– Леа только что описала приметы Змея. А волосы у него какие? Темные?
– Да. У Билла Муди, кстати, тоже, – произнес Клэй. – Впрочем, белых мужчин с темными волосами в здешних местах хватает.
– Надо бы показать Леа Билла Муди, но так, чтобы он ее не заметил.
– Понял.
– А еще разузнай побольше о начальнике полиции. Как его зовут?
– Чарли Скотт. Чарльз.
– Может, Гейбу позвонишь? – предложил Кино.
– Я ему сегодня уже звонил. Но про Скотта не спрашивал. Давай-ка я ему завтра позвоню. Ему сейчас не до того – едет в Южную Дакоту.
Кино охватило острое чувство вины.
– Ну как они там?
– Хорошо. Машину ведут по очереди, как раньше, когда ездили подработать на всяких родео.
Этого Кино не помнил. Он тогда был слишком маленьким. Единственное, что отложилось в памяти, – как старшие братья куда-то уезжали и возвращались через неделю, усталые и голодные, но с деньгами в карманах.
– Понятно.
– А как насчет дяди Люка? – спросил Кино, вспомнив о папином сводном брате, военном моряке в отставке.
– В смысле – насчет дяди Люка? Ездит ли он на родео?
– Нет. Может ли он разузнать что-нибудь про Муди или Скотта?
Дядя, младший брат отца – апачи из резервации на Черной горе, – сначала служил на флоте, потом его взяли в ФБР.
– Думаю, попробовать стоит, – произнес Клэй. – Жди, скоро приеду. Минут через пять.
– Встретимся у нашего дома.
– Договорились.
Кино убрал телефон и встал. Леа тоже.
– Тебе лучше подождать здесь, – возразил он.
– Одной в чужом доме? Ни за что.
– А ты упертая.
– Спасибо, мне уже говорили.
– Здесь безопаснее.
– Ничего подобного. Как бы там ни было, я пойду с тобой.
Оставив машину под навесом, Кино направился к дому пешком. Леа следом. До крыльца они добрались одновременно с подъехавшим на джипе Клэем.
– Следов взлома вроде бы не видно, – произнес Кино.
Братья вместе обошли дом. Леа следовала за ними. Затем Клэй отправился ставить машину под навес. Кино в это время рылся в холодильнике.
– Ты что делаешь? – спросила Леа.
