– Извините, но карта имеет прямое отношение к расследованию. Не могли бы вы сделать копию?
– Хорошо. Потом велю кому-нибудь из подчиненных, чтобы завезли на пограничный пункт.
– А сейчас ее сделать не можете?
– Ксерокс сломался.
Леа покосилась на Марджи. Лицо у той было цвета вареной свеклы.
– В ближайшие несколько дней Леа на работу не выйдет, – сообщил Кино.
– Ну конечно, – кивнул Деклей. – Ничего удивительного. Но вообще-то рук у нас не хватает. Осталось всего три команды. Придется самому объезжать пункты. Видите ли, офицер Козен, что бы ни случилось, мы должны работать. Наши обязанности очень важны. Вчера ночью в пустыне нашли тело молодой женщины. Бедняжка сломала ногу, но сумела добраться до одной из наших станций. Правда, воды там не было.
Деклей покосился на Леа, будто это была целиком и полностью ее вина. Неужели это была одна из станций, которые вчера должна была посетить Леа? Сердце у нее упало.
– Я должна выйти на работу, – сказала Леа Кино.
– У тебя же нет напарницы.
– Вы можете ей помочь, – предложил Деклей Кино и выжидающе посмотрел на него.
– Я согласен, – кивнул Кино.
– Вот и прекрасно. Сейчас Марджи принесет нужные бумаги, вы их подпишете и можете приступать.
– Хорошо, – кивнул Кино.
– Приятно было познакомиться, офицер Козен. Добро пожаловать в наш дружный коллектив.
Едва сдерживая злость, Кино направился внутрь здания вслед за Марджи. Двадцать минут спустя он уже стал волонтером, и они с Леа снова сели в джип.
– Зачем ты это сделал? – спросила Леа.
– А какие еще были варианты? Ты ведь собралась снова выезжать в пустыню.
– Кино, я не могла поступить иначе. Прямо сейчас через пустыню идут люди, и им очень нужна вода.
– Одну я тебя отпустить никак не мог. И вообще, напарника надежнее меня тебе сейчас не найти. – Затем Кино помахал перед Леа каким-то листком. – Смотри, Марджи сделала для меня копию списка правил.
Взгляды их встретились. Выходит, принтер не сломан. Деклей солгал.
– Не знаю, зачем он сказал неправду, – произнесла Леа.
– Теперь еще больше захотелось взглянуть на карту, – ответил Кино и завел машину.
Из Пимы они выехали в пустыню. Дорога сразу показалась Леа до боли знакомой.
– Куда мы едем? – спросила она.
– На место преступления. Хочу еще раз все осмотреть.
Глава 11
Леа старалась не подавать виду, но при одной мысли о том, что снова вернется туда, где ее чуть не убили, девушку охватила паника. Когда же они добрались до места, Леа с удивлением увидела, что от вчерашней перестрелки не осталось и следа. Ни осколков стекла, ни крови на песке. Даже водную станцию убрали. Зато Кино принялся обходить место преступления, ориентируясь по одному ему заметным следам.
– А где бочки? – спросила Леа.
– Раньше стояли здесь, – показал Кино, – но потом «Оазису» приказали их убрать. – Кино прищурился. – Несмотря на недостаток рабочих рук, эти ребята могут работать быстро. Если захотят, конечно. – Кино повернулся к Леа: – Не помнишь, какие еще станции были отмечены на той карте?
Леа задумалась:
– Я забила три адреса в навигатор, но оказалось, в пустыне эта штука не ловит. Сейчас посмотрю.
Уже через двадцать минут они подъезжали к следующей станции. Но не успели выйти из машины, как с Кино по рации связался Клэй:
– Я кое-что узнал.
– Рассказывай.
– Муди ремонтирует машины для «Оазиса».
У Леа упало сердце.
– Муди уже выпустили. У него оказался на удивление хороший, дорогой адвокат. А еще капитан Рубио требует, чтобы ты незамедлительно явился в штаб-квартиру «Сумеречных волков».
– Буду через двадцать минут, – пообещал Кино. – Что-нибудь еще?
– Да. Гейб и Клайн раздобыли полицейский отчет об аварии, в которую попали мама и сестренка.
Кино крепче стиснул руль.
– И что?..
– Там не написано, что выживших нет. Но почерк очень неразборчивый – видно, писали второпях. Там сказано: «Один выживший», – сообщил Клэй. – Тот офицер уже ушел в отставку, но Клайн его разыскал. Он до сих пор живет в тех местах. Офицер сказал, что ему запомнилась эта авария, потому что она случилась в праздник и маленькая девочка очень плакала. Он сказал Клайну, что позвонил в Бюро по делам индейцев, они приехали и забрали малышку.
– Но почему?
– Бюро занимается всеми вопросами, имеющими отношение к индейцам. А наша сестра – индейская девочка. Что же тут удивительного?
– Значит, сотрудники кладбища сказали правду? Там и правда только одна могила?
– Да. Гейб и Клайн видели ее, а потом побеседовали с этими сотрудниками. На кладбище была похоронена одна женщина. Джованна жива. Во всяком случае, в той аварии она не погибла. Сейчас Гейб с Клайном проверяют больницы. Но я спросил у Гейба, может ли он отправить кого-нибудь к Розе Кин. Обещал позвонить другу.
– Хорошо. Держи меня в курсе дел.
– По поводу Джованны или по поводу Розы? – уточнил Клэй.
Кино невольно поморщился:
– По поводу обеих. Отбой.
Леа положила руку на колено Кино.
– Клэй говорил о могиле вашей матери?
Кино кивнул:
– Значит, ваша сестра и впрямь уцелела. Это же прекрасная новость.
– Да. Просто замечательная.
– А почему ты не помогаешь братьям?
Леа сразу пожалела о своем вопросе. Кино резко остановил машину и стремительно повернулся к ней. В его глазах появился опасный блеск. Отпрянув, она прижалась спиной к дверце машины.
– Ты прямо как Клэй, – мрачно произнес Кино. – Гейб и Клайн ребята умные. Справятся и без нас.
– Я не говорила, что не справятся… – Леа подняла руки, будто сдаваясь.
Кино удивленно вскинул брови. Потом на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, взгляд его снова стал невозмутимым.
– Леа, ты меня совсем не знаешь. Но ты должна кое-что понять: я никогда не подниму руку на женщину. Силу в ход пускаю, только когда надо кого-то спасти, защитить или предотвратить преступление.
– Успокойся, я тебе верю, – произнесла она. – Но как добро может сочетаться с насилием? Не понимаю.
– У каждой медали две стороны, черная и белая.
Леа не раз приходилось слышать подобные рассуждения. Человек стремится к светлому и борется с темным.
– С детства старался угнаться за старшими братьями. А они, конечно, не брали меня в игру – твердили, что я еще маленький. А когда бабушка заставляла их со мной играть, они соглашались нехотя. Клайну тридцать три. Он на тринадцать лет старше меня. Для меня Клайн всегда был скорее вторым отцом, чем братом. И Гейб тоже. С ним у меня разница девять лет, а с Клэем – четыре года. Братья всегда глядели на меня свысока и воспринимали как обузу. Клайн по-прежнему относится ко мне как нянька к ребенку. Никак не может избавиться от этой привычки. Так что братья прекрасно обойдутся без моей помощи.
