– Не можешь же ты бросить его связанным, – произнесла она.
– Я и не собирался.
Тут Леа заметила, что Кино держит за шнурки ботинки Деклея. Как следует размахнувшись и раскрутив их, Кино забросил обувь Энтони в заросли кактусов, находившиеся на расстоянии тридцати футов от вездехода. – Ноги я ему освободил. Руки, если захочет, сможет развязать сам. А потом пусть идет за ботинками – если, конечно, сумеет до них добраться. На всякий случай я его предупредил – если последует за нами, пристрелю.
– Оставь меня здесь, – проговорила Леа.
– Ни в коем случае.
– Без меня ты быстрее дойдешь до дороги и сможешь позвать на помощь.
Кино строго взглянул на нее:
– Ну уж нет. Пойдем вместе.
– Кино, я вообще идти не могу.
Глава 21
Кино взял брезент, веревку и одну пустую канистру. Все остальное оставил, чтобы не набирать слишком много вещей. Тяжелая ноша только затруднит передвижение. Кино хотел нести Леа на руках, но она объявила, что как-нибудь доковыляет сама. Однако стоило девушке встать на ноги, как она сразу бледнела, точно мел.
– Ты же опять упадешь в обморок, – уговаривал Кино. – Тогда мне в любом случае придется тебя нести.
– Лучше бы оставил меня в вездеходе и шел за помощью один.
– Ну уж нет, будем держаться вместе.
– Понимаю, – вздохнула Леа и опустила голову. – Мама и тетя тоже не хотели разделяться, но пришлось.
– У них не было других вариантов, а у нас есть. Леа, я справлюсь. Ты меня нисколько не обременишь.
Леа взяла Кино за руку.
– Тетя убедила маму идти дальше одной, потому что любила ее. А мама согласилась по той же причине – из любви к еще не родившемуся ребенку, которого носила.
– Но я тебя не брошу.
– А что, если мы оба погибнем? – спросила Леа.
– Я умею находить воду в пустыне.
– Здесь ее нет.
– Ничего подобного. Я некоторое время жил на земле Тохоно Оодхам. Эти люди много лет выживают здесь без озер, рек, ручьев и водных станций «Оазиса».
Леа взглянула на Кино с надеждой:
– Правда?
Кивнув, он подхватил девушку на руки. Она поморщилась от боли, но затем лицо ее приняло твердое и решительное выражение настоящей женщины апачи. А Кино между тем нужно было принять важное решение. Можно было пойти либо по следам пикапа, либо по следам вездехода. Не зная, какая из дорог окажется длиннее, Кино решил не рисковать и придерживаться знакомого маршрута. Следы от колес вездехода четко отпечатались на песке, но быстро идти Кино не мог, вдобавок жара оказывала свое воздействие – скоро обоим захотелось пить. Примерно через час Кино заметил упавший кактус сагуаро. Как раз то, что нужно. Усадив Леа на песок, Кино отломил несколько веток у огромного кактуса, привязал их друг к другу и, закрепив сверху брезент, соорудил таким образом что-то вроде волокуши. Кино мимоходом подумал, что соплеменники-апачи похвалили бы его за находчивость. На волокуше Леа было удобнее, чем на руках у Кино. Потом он связал вместе оставшиеся части кактуса. Получилось что-то наподобие длинного шеста.
– Это зачем? – спросила Леа.
– В это время года созревают плоды кактуса сагуаро. Растут они на высоте десяти – пятнадцати футов от земли. Как только найдем подходящий кактус, собьем несколько плодов. Вот тебе и вода.
Однако сагуаро все не попадались. Между тем подул сильный ветер. Кино снял футболку и закрыл ею лицо, потом накрыл Леа брезентом.
– Тебе же из-под футболки не видно, куда мы идем, – проговорила она.
– Ничего, направление я знаю. Не волнуйся, дойдем.
Они продолжили путь. Ветер все не стихал. Из-за него они продвигались вперед медленно. Через некоторое время Кино пришлось укрыться под брезентом вместе с Леа, чтобы переждать песчаную бурю.
– Не беспокойся, скоро выйдем к дороге, – прошептал он.
Леа прижалась к нему и взяла за руку, но не произнесла ни слова. Наконец ветер стих. Подняв брезент, Кино увидел, что в воздухе висит взвесь песка, однако буря, к счастью, закончилась. Кино выбрался из-под брезента и потянул волокушу дальше, высматривая кактус сагуаро и зреющие на нем красные плоды. Наконец заметив то, что искал, Кино с помощью шеста принялся сбивать плоды. Они, конечно, были еще розовыми, но уже достаточно созрели. Кино разрезал их ножом, и они с Леа съели сладкую красную мякоть с черными зернышками. Живительная влага помогла утолить жажду. Затем Кино сшиб еще десяток плодов. Одни поднял и взял с собой, другие оставил лежать на песке.
– Почему не подберешь и эти тоже? – спросила Леа.
– Так положено. Нужно оставить часть плодов для зверей и птиц. Нехорошо забирать все себе. Тохоно Оодхам с большим уважением относятся и к этим кактусам, и к их плодам. Считается, что кактусы сагуаро в каком-то смысле родственники местных индейцев.
Шагая дальше и таща за собой волокушу, Кино рассказал Леа легенду о мальчике, бредущем через пустыню. В пути ему помогали звери и птицы, а потом мальчик превратился в кактус сагуаро, чтобы отблагодарить своих защитников и помощников и отплатить им добром за добро.
– Да, для животных и птиц такие кактусы – не только источник питания, но и дом. Как-то видела на сагуаро гнездо маленьких дятлов, – прибавила Леа.
Кино улыбнулся, радуясь, что ему удалось отвлечь страдающую от боли Леа. В пустыне им грозило много опасностей. Конечно, благодаря кактусу теперь им есть чем утолить жажду. И все же хорошо бы выйти к дороге до наступления ночи.
– Совы тоже гнездятся на кактусах, – продолжил Кино. – Кстати, пробовала сироп из плодов сагуаро? Советую – очень вкусный!
Солнце уже опустилось низко, когда Кино решил сделать вторую остановку. Если он правильно рассчитал, они с Леа проделали уже полпути до джипа. Кино сел рядом с девушкой, и они разделили между собой плоды сагуаро.
– Мы точно выберемся? – через некоторое время спросила она.
Кино кивнул и поглядел на небо:
– Еще несколько часов, и будем на месте.
Оставалось надеяться, что за это время они успеют выйти к дороге. Иначе придется идти по пустыне ночью.
Кино протянул Леа еще один плод.
– Нет, ешь ты, – велела она. – Тебе силы нужнее.
Кино послушно взял плод и принялся есть. Тут Леа спросила:
– Значит, теперь мне больше не придется прятаться по убежищам?
Кино кивнул. Ребра Леа невыносимо болели, однако она должна была сказать кое-что очень важное, причем до того, как они выйдут из пустыни.
– Я горжусь тобой, – проговорила она.
– Правда? Почему?
– Ты не убил Бэрроу.
