– Не отходи от дерева! – закричал Клинт. – Дай мне еще энергии, я помогу твоему отцу.
Я повиновалась и опять сосредоточилась на серебристом потоке. Однако вместо того, чтобы попытаться перенести папу на берег, Клинт пополз к зияющей во льду черной дыре. Оказавшись у самого края, он вытянул руку над самой водой и замер. Через несколько мгновений послышались похожие на гром раскаты, и из его ладони вырвался сапфировый поток, закрыв полынью, словно крышка консервную банку. Из пруда донесся страшный вой, и я услышала слова:
– Это еще не конец, женщина.
Аура Клинта стала бледнеть, когда он был рядом с отцом, она походила на цвет бледно-голубого неба. Он перевернул отца на живот и стал оказывать первую помощь. Отец был под водой слишком долго, я молила богиню, чтобы он остался жив. Утирая слезы с глаз, я неотрывно следила за его движениями. Мне казалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле наверняка не больше минуты, когда отец закашлял, из его рта хлынула вода. Убедившись, что он дышит и пришел в себя, Клинт перевернул его и взвалил себе на спину. Пошатываясь, он двинулся к берегу.
– Ему нужен врач, Шеннон, – прохрипел он.
Я подняла голову и погладила ствол ивы.
– Благодарю, что спасла жизнь отца, – прошептала я.
Мы любим тебя и всегда готовы помочь, Избранная Эпоны, – последовал ответ.
Я схватила Клинта за руку, желая передать немного тепла, и почувствовала, какой горячей стала моя ладонь.
– Не надо, – пробормотал Клинт. – Оставь для него. Я в порядке.
Я опять повиновалась, и мы медленно двинулись к амбару.
Три пса не издали ни звука и отошли в сторону, когда мы появились у входа. Сдавленно застонав, Клинт положил отца на сноп сена.
– Дай свой шарф, – велел он.
Дрожащими руками я стянула шарф, и Клинт принялся заматывать им кровоточащую руку отца и проверил пульс.
– Принеси потники.
Когда я вернулась с потниками для лошадей, Клинт уже снял с папы куртку и свитер.
– Накрой его, а я подгоню «хаммер». – Уже у ворот он остановился и повернулся ко мне: – Вот теперь самое время передать ему энергию деревьев.
Я закивала и принялась тщательно закутывать отца. Меня пугал голубоватый оттенок его кожи, синие губы и абсолютная неподвижность. Я поспешила взять его травмированную руку в ладони и направила горячий поток в его тело.
– Папа, ты меня слышишь? – Взяв за край покрывала, я вытерла его мокрые волосы, смахивая образовавшиеся на концах льдинки. – Пожалуйста, открой глаза. Пожалуйста. – Я зажмурилась и мысленно отправила ему всю скопившуюся во мне энергию.
Наконец веки шевельнулись, и он посмотрел на меня остекленевшим взглядом.
– Папа!
– Клоп! – Голос был слабым и хриплым.
– Да, папа, я рядом. Тебе лучше?
Он несколько раз моргнул и огляделся, словно не понимая, где находится. Взгляд постепенно становился более осмысленным.
– Щенки? – прошептал он.
Я покачала головой:
– Нам не удалось их спасти.
– Мама Паркер расстроится.
Я открыла рот сказать, что ее больше бы расстроила его гибель, но передумала, решив, что сейчас как раз тот случай, когда мне следует промолчать.
Отец опять закрыл глаза. Я сжала его руку, боясь, что он потеряет сознание. К счастью, он пожал ее в ответ, давая понять, что не покидает меня.
– Теперь я тебе верю.
Я с трудом разобрала слова.
– Верю всему, что ты рассказала о Партолоне.
С улицы донесся звук подъехавшего «хаммера». В амбар быстро вошел Клинт и с тревогой оглядел нас.
– Готовы? – спросил он.
– Подожди минутку, я сам смогу встать, – прошептал отец.
– Лучше в другой раз, – ухмыльнулся Клинт, затем ловко поднял его, положил на спину и медленно пошел к машине.
Я заметила, как его лицо исказилось от боли, когда он перекладывал папу на заднее сиденье, однако он повернулся ко мне и заговорил удивительно спокойно:
– Шеннон, садись рядом. Передай ему столько энергии, сколько сможешь. Но не забудь оставить кое-что и себе. Неизвестно, когда ты в следующий раз сможешь подзарядиться.
– А ты? – вырвалось у меня.
– Со мной разберемся позже.
Я устроилась на заднем сиденье и краем глаза наблюдала, с каким трудом Клинт садится за руль.
– Держись. Поедем быстро, а дорога скользкая, – предупредил Клинт, лихо развернулся и надавил на газ.
Все же армейские машины и офицеры заслуживают уважения.
– Шеннон, осмотри руку, – сказал Клинт, глядя на меня в зеркало заднего вида.
Травмированную правую руку папа прижимал к груди.
– Па, дай я посмотрю, – попросила я.
Скривившись от боли, он вытянул ее, и я принялась разматывать пропитанный кровью шарф. Несколько капель упали на покрывало.
– Кровь не остановилась? – спросил Клинт. – Возьми, – добавил он и принялся разматывать свой шарф. – Затяни потуже. Рана очень нехорошая.
– Прости, па, я сделаю тебе больно, – пробормотала я и принялась перевязывать рану.
Отец закрыл глаза.
– Черт, черт, – процедил он сквозь зубы. – Было лучше, когда я ее не чувствовал.
– Хорошо, что ты говоришь, а не сипишь.
– Да, могу громко выругаться. – Зубы его застучали, и я решила, что это хороший признак. Отец пристально посмотрел прямо мне в глаза. – Этот чертов монстр был там, в пруду.
– Да, я знаю. Он не совсем проявился в этом мире, поэтому не так силен, как в Партолоне. Его тело не совсем твердое, похоже на черную жидкую массу.
– Это дух зла. Я сразу почувствовал.
Я лишь кивнула.
Внезапно отец вздрогнул и попытался сесть. Мне с трудом удалось его удержать.
– Это чудовище все еще там, с моими животными!
– Сэр. – Клинт повернулся вполоборота и продолжал: – Я обезвредил его. По крайней мере, на какое-то время. Кроме того, Нуада не станет нападать на животных, если рядом нет нужного ему человека. Он попытался лишь с их помощью выманить вас к пруду. Так было и в Партолоне, когда он добрался до Шеннон через ее лошадь. Нас нет на ранчо, поэтому Нуаде нет смысла нападать на животных.
Отец внимательно слушал его и немного расслабился.
– Папа, Клинт прав. Он зациклился на мне и теперь преследует всех, кто мне дорог. Нуада использовал щенков, чтобы напасть на тебя.
Отец подумал и кивнул:
– Логично. Если во всем этом вообще есть логика. Почему это зло решило, что ты его звала? – Отец тяжело перевел дыхание.
