– Приказываю тебе отпустить меня! – произнесла она, стараясь говорить уверенно, но в ее голосе отчетливо слышался страх.
Мужчина не обращал на ее слова никакого внимания. Легко раздвинув ей ноги, он сорвал с себя кожаный треугольник, продемонстрировав впечатляющую эрекцию.
– Почему он не остановится? – едва дыша, прошептала я.
– Не может. Он принял зелье, теперь в нем живет дух бога леса Кернунна, зверя и охотника. Он обязан спариться с моей Избранной, чтобы обеспечить плодородие всему Партолону. Любимая моя, ты сама ощутила особенные энергии, когда очутилась на поляне. Ритуал должен был стать приятным для моей Избранной, а не вызвать боль и отвращение. Но остановить действие невозможно. Даже моей Избранной не дозволено сорвать Белтейн и поставить под угрозу плодородие земель Партолона.
Пространство вокруг покачнулось и пошло волнами, затем мы с богиней стали подниматься к ночному небу под крики Рианнон.
Мы медленно плыли над лесом. Я размышляла, как бы повела себя в ее возрасте. Да, я была упряма и своенравна, но меня воспитывали в строгости, я не была избалованной богиней, которой потакали жрицы и чье желание мгновенно исполнялось десятками служанок.
Я была уверена, что выпила бы зелье, предложенное Аланной.
– Смотри, каковы были последствия, Возлюбленная.
Богиня взмахнула рукой, и пространство вновь зарябило, будто гладь озера пробил брошенный камень. Вскоре все успокоилось, и застывшие, словно на экране, фигуры пришли в движение.
– Как в кино, – прошептала я.
– Смотри, – повторила Эпона.
На фоне темного неба картины жизни сменяли одна другую. Рианнон становилась старше, но менялась только ее внешность. Все, что я видела, было связанно с сексом. Краткие связи с разными мужчинами в разных местах. Однако Рианнон никогда не поддавалась чувствам. Иногда она брала в руки хлыст, хотя было видно, что садистские игры с партнером не доставляют ей удовольствия. Порой она останавливалась в самый пиковый момент акта и приказывала мужчине убираться. Она отдавалась многим, хотя не получала и толики наслаждения. Она не позволяла себе этого. Занятие любовью казалось Рианнон связанным с тьмой и пороком, но это же одновременно привлекало ее. Шло время, и Рианнон становилась все более извращенной в сексе, то же происходило и с ее душой. Сломленная, она погружалась все глубже во тьму.
– Но как ей удалось не забеременеть? – удивилась я.
– Это возможно, только если партнером моей Избранной станет Верховный шаман.
Я вздохнула с облегчением. Страшно представить, какой матерью стала бы Рианнон.
Кадры продолжали мелькать на экране, я смотрела на них с некоторым безразличием до того момента, как увидела молодого кентавра. Кланфинтан подошел к Рианнон и поклонился. Они были одни в зале приемов храма Эпоны. Мне было приятно посмотреть на мужа в юности. Он был не таким высоким и мускулистым, каким я его знала, но задатки были видны уже тогда. Он был хорошо сложен, лицо уже стало приобретать волевые черты, глаза были такие же красивые и темные, но взгляд был наивным и восторженным, в нем не было еще мудрости взрослого мужчины.
– Рад встрече, леди Рианнон, – сказал он, и я отметила, что голос его значительно выше, в нем нет еще глубины, появившейся значительно позже, которая всегда меня завораживала.
– Мне сообщили, что, по предсказаниям, ты станешь Верховным шаманом, – промурлыкала Рианнон. Я насторожилась, однако на моего мужа ее тон не оказал никакого воздействия.
– Верно, миледи. Таковы пророчества. – Глаза его засветились от гордости и предвкушения.
Я вспомнила, каким настороженным и замкнутым он был во время первой нашей встречи.
Мне сразу захотелось броситься и обнять его, защитить от коварной Рианнон.
Богиня удержала меня величественным жестом.
– Смотри.
Рианнон поднялась с трона и медленно спустилась по ступенькам. Затем она обошла молодого кентавра, оглядывая с головы до ног, тот не шелохнулся, лишь изредка косился на нее с любопытством.
– Думаю, ты мне подойдешь, – с придыханием пропела Рианнон и провела рукой по мальчишеским плечам и груди, с явным намерением перейти к более откровенным ласкам.
– Не сомневаюсь, миледи, нам будет хорошо вместе, – неожиданно низким грудным голосом произнес Кланфинтан. – Я рад, что судьба предрекает нам брак.
Рианнон ехидно рассмеялась:
– Какой ты бестолковый, я говорю не о браке, а о развлечении.
Она расстегнула брошь, скреплявшую ткань, повела плечами, так же делала я перед этим же самым кентавром, и через секунду стояла обнаженной.
Кланфинтан тяжело перевел дыхание. Когда он заговорил, голос его дрожал.
– Я еще не шаман, миледи, и не могу превращаться в человека.
Рианнон закинула голову и опять расхохоталась:
– Мужчин у меня было много, а вот кентавра ни одного. В человеческом обличье ты вряд ли был бы мне интересен.
Я видела, как по его лицу пробежала тень, когда Рианнон обняла его, тело ее уже подчинилось ритму, слышимому ей одной.
Я закрыла глаза.
– Хватит! Я больше не хочу смотреть!
Сердце разрывалось от ревности, злости и обиды.
– Смотри, Избранная. Это последняя сцена, которую тебе надо увидеть.
Я осторожно открыла глаза. Передо мной была спальня Рианнон, которую я не сразу узнала. Помещение освещали сотни свечей, посередине, вместо кровати, высился деревянный стол, на котором на грубой циновке лежала Рианнон. Она была обнаженной, и я сразу заметила округлившийся живот.
– Она беременна? – воскликнула я и пригляделась. Похоже, она не намного старше, чем была в последней сцене.
– Моя Избранная может забеременеть только от Верховного шамана, которого я для нее выберу.
Слова богини эхом пронеслись в голове. Получается, Рианнон носила ребенка Кланфинтана. Но он был еще слишком молод и не стал шаманом, значит, не мог принимать облик человека.
Я посмотрела на живот Рианнон, и меня затошнило.
– Пей, богиня, – услышала я, смахнула слезы и внимательнее пригляделась к происходящему. К моему удивлению, в комнате появился Брес. Разумеется, и он был моложе, чем сейчас, тело его обладало почти совершенными пропорциями. Я сразу вспомнила моделей Кельвина Кляйна на черно-белых фотографиях, сделанных на пляже. Да, время было к нему безжалостно. Печально.
Брес поднес Рианнон кубок с густой красной жидкостью. Она жадно выпила, взгляд ее стал стеклянным, вероятно, это был не первый бокал вина.
– Ведь это вредно для ребенка, – подумала я.
Брес подошел ближе и поставил кубок на маленький столик. Затем он взял длинную палку с крючком на конце, напомнившую мне крючок для вязания, только намного больше и выглядел он устрашающе. Брес оглядел ноги Рианнон, находящиеся на уровне его груди.
