И наконец, перед тем, как я его покинул, Кроу устало написал для меня перечень книг, которые, по его мнению, я должен был прочесть. Возглавлял список, естественно, «Некрономикон», поскольку связь этой книги с циклом мифов о Ктулху была поистине легендарной. Мой друг также посоветовал мне исправленный перевод (изданный ограниченным тиражом исключительно для научных целей) Генриетты Монтаг. Эта книга хранилась в отделе редких изданий Британского музея. С мисс Монтаг Кроу был знаком лично и был рядом с ней, когда она умерла от неведомой болезни всего через несколько недель после того, как завершила свою работу над «Некрономиконом» для руководства музея. Я знал, что мой друг считал, что Монтаг умерла из-за этого труда, и именно поэтому он непрестанно напоминал мне о том, что я должен быть предельно осторожен в изучении содержания книги. Из этого следовало, что я должен прочесть только те отрывки, которые касались непосредственно Шудде-М’еля и существ наподобие его, и постараться, по возможности, не слишком увлекаться другими разделами книги. Кроу обещал лично похлопотать о том, чтобы мне предоставили экземпляр научного труда мисс Монтаг.
Следующей книгой в списке были «Отражения» ибн Шакабао. И этот труд также хранился в Британском музее — но под стеклом, поскольку сохранность книги оставляла желать лучшего. Несмотря на то, что в музее были приняты обычные в таких случаях меры предосторожности — обработка химикатами, изготовление микрофильмов (один из которых мне предстояло просмотреть более внимательно, чем несколько лет назад), — но все равно драгоценный фолиант быстро истлевал.
Список продолжали две малоизвестные книги Коммода и Каракаллы — просто из-за того, что этих авторов упомянул Уэнди-Смит, а сразу за ним следовала почти непонятная «Пнакотическая Рукопись» — по той же самой причине. Потому же в список попала и «История магии» Элифаса Леви и, наконец, книга из коллекции Кроу (он ее заботливо завернул и упаковал для меня) — его собственный экземпляр печально знаменитого «Культа гулей». Он так часто сам перелистывал эту книгу, что опасался упустить что-нибудь важное при новом просмотре. Но в ответ на мой вопрос он сказал, что намеревается уделить особое внимание «Ктаат Аквадинген». Сказал, что в этой книге с очень плохим переплетом есть много всего, имеющего отношение к нашему делу, — в особенности в двух центральных главах, которые Кроу переплел отдельно. Как я уже упоминал выше, большую часть этих работ я читал раньше, но без особой цели, а просто как страшноватые оккультные книги.
По идее, мне следовало также ознакомиться и с «Фрагментами Г’харне», и я бы ознакомился, безусловно, если бы письмена на этой груде разрозненных глиняных осколков были созданы на одном из четырех языков, которыми я владею! Оказалось, что с этими письменами знакомы только два человека — сэр Эмери Уэнди-Смит, не оставивший после себя никаких материалов с расшифровкой письмен, и профессор Гордон Уолмсли из Гула
[28], чьи «краткие заметки» содержали как бы целиком переведенные главы из загадочных «Фрагментов Г’харне», но несколько надежных авторитетов высмеяли и раскритиковали этот шарлатанский «перевод» в пух и прах. Именно по этой причине Кроу не включил эту работу в список рекомендованной литературы.
Все эти и разные другие мысли какое-то время кружились в моем до странности затуманенном мозгу, а потом я, видимо, снова заснул.
Следующим, что мне запомнилось, было то, что я расслышал — как бы очень близко от меня, — страшное монотонное пение и жужжание чудовищно чужеродных голосов. Но только очнувшись и соскочив с кровати на дрожащих ногах, с волосами, ставшими торчком от страха, я понял, что это мне просто снится. За окном рассвело, вот-вот должно было встать солнце.
И все же в ушах у меня еще звучали эхом эти мерзкие, монотонные, жужжащие, страшные ноты. И они запечатлелись в моем сознании в точности такими же, как в документальной книжке Уэнди-Смита:
Се’хаййе эп-нгх фл’хур Г’харне фхтагн,
Се’хаййе фтагн нгх Шудде-М’ель.
Хай Г’харне орр’э эп фл’хур,
Шудде-М’ель икан-иканикас фл’хур орр’э Г’харне.
Как только жуткое пение кошмарной твари наконец стихло и исчезло, я покачал головой, на ватных ногах подошел к прикроватному столику, взял картонную коробку и проверил ее вес. Затем я быстро заглянул внутрь. Ничего не изменилось. Все было в точности так, как вечером.
Я принял душ, побрился, оделся. Только я успел вернуться с ближайшей почты, где, словно в полусне, отправил посылку с яйцами профессору Писли, как зазвонил телефон. Звонок был настойчивый, почти безумный, но почему-то я немного растерялся, прежде чем решился взять трубку.
— Де Мариньи? Кроу на проводе. — Голос моего друга звучал наэлектризованно-нервно. — Послушай. Ты уже отправил яйца?
— О да, да. Едва успел к утренней отправке почты.
— О нет! — простонал Кроу. — Анри, скажи, у тебя еще есть эта лодка… плавучий дом в Хэнли?
— Ну да, есть. На самом деле, не так давно у меня ее одалживали друзья. Я им сказал, что они могут ее взять на неделю, пока я буду во Франции. Но сейчас лодка им не нужна. Вчера с вечерней почтой мне доставили ключ маленькой бандеролью. Но почему ты спрашиваешь?
Я задал другу вопрос, но почему-то с каждой секундой все происходящее становилось мне все более безразлично.
— Собирайся, де Мариньи. Возьми с собой вещей на пару недель. Примерно через час я заскочу за тобой на «Мерседесе». Я уже пакую вещи.
— Что? — спросил я, совершенно ничего не понимая, да и не особо желая понимать. — Вещи? — Туман в моем мозгу сгущался все сильнее. — Титус! — Я услышал свой голос словно бы за сотню миль. — Что не так?
— Все не так, Анри, а в особенности — мой рассудок! Ты утренние новости слышал? Может быть, газеты читал?
— Нет, — ответил я сквозь пелену сгущающегося тумана. — Я совсем недавно встал. Спал паршиво.
— Бентам мертв, де Мариньи! Бедняга… «Провал грунта» в Элстоне. Нужно срочно продумать наш план заново. Твой плавучий дом — это просто подарок Бога.
— А? Что?
— Плавучий дом, Анри! Он нам Богом послан, говорю! Сказал же сэр Эмери, что эти твари боятся воды! Через час будь готов.
— Титус, — робко отозвался я и едва успел удержать друга у телефона, — не сегодня, ради всего святого! Я… Я правда не могу… Понимаешь… Это, конечно, глупость треклятая, но…
— Анри, я… — Кроу запнулся. Я услышал тревогу в его голосе, а потом он добавил тоном, полным понимания: — Значит, они у тебя побывали? Да? — Его голос стал сдержанным и спокойным. — Ты не волнуйся. Скоро увидимся.
Он положил трубку.
Не могу сказать, сколько прошло времени, когда я услышал отчаянный стук в дверь и дребезжание звонка. Довольно долго я просто не обращал внимания на эти звуки. Но потом, поборов желание закрыть глаза и заснуть в кресле, все же я заставил себя встать и пойти к двери. Зевая, я отпер замок и… чуть не упал на спину, когда порог перешагнул человек в черном.
