…А это, де Мариньи, произошло тогда, когда я впервые повстречался с Гончими Тиндалоса. Да-да, с теми самыми Гончими Тинд’лоси из мифологии Ктулху — вампирами времени, обитающими в самых темных углах четвертого измерения. Они вылетают на охоту из башен времен, принадлежащих подобному призраку Тиндалосу, и нападают на зазевавшихся путешественников.
Я, конечно, знал о них благодаря своему знакомству с пантеоном божеств мифологии Ктулху и изложенными в этом цикле мифов преданиями. Помнил я о них и по упоминаниям в древних оккультных книгах. Тем не менее, невзирая на то, что мои познания должны были бы хотя бы отчасти подготовить меня к встрече с Гончими, когда я почувствовал их, находясь внутри своего корабля, а в особенности тогда, когда я увидел их через сканеры, они показались мне настолько страшными, что у меня душа содрогнулась.
Между тем описать их довольно трудно. Они похожи на то, что останется, если исчезнет все доброе, на нечисть без живого обличья. Однако эти вампиры, пожиратели самой жизни, смутно напоминали то ли летучих мышей, то ли просто машущие краями злобные лохмотья. Безусловно, если безоговорочно верить старинным описаниям, то получается, что в определенных обстоятельствах Гончие способны материализовываться в трехмерном пространстве. От себя могу сказать лишь то, что после той, первой встречи сталкивался с ними бессчетное число раз, но ни разу они не последовали за мной из времени в обычное пространство.
Видишь ли, они существуют в самом времени, «в самых темных его уголках» — так и есть. А это, в свою очередь, означает, что они существуют не с той скоростью жизни, к которой привыкли мы. Но когда кто-то путешествует во времени, он попадает в их стихию.
Но та, первая встреча…
Как я уже говорил, я проложил курс от мелового периода к нынешней эре и собирался замедлять ход и делать остановки по пути, пока не доберусь до периода, последовавшего за тем днем, когда мы с тобой спаслись бегством от духов воздуха, насланных на нас Итхаквой. Таким образом я надеялся избежать очевидных побочных эффектов парадокса времени.
Я как раз собрался сделать первую остановку во времени, когда осознал присутствие Гончих.
При взгляде через сканеры они были подобны теням, далеким пятнам, почти бесцельно трепетавшим в потоках времени, но как только они, в свою очередь, почувствовали меня, их движения сразу обрели большую целенаправленность! По мере того как они придвигались ближе, я разглядел, что они на самом деле наделены очертаниями и размерами и что в них присутствует даже некая согласованность, но невзирая на все это, в Гончих все же не было и близко ничего такого, что мы привыкли связывать с жизнью. Они были Смертью, червями в черепе мертвеца, личинками, жиреющими внутри разлагающегося трупа. Они были Гончими Тиндалоса, и, раз увидев, их невозможно было забыть!
И вот теперь они стаей устремились к моим часам — эфирные осы, привлеченные сочным яблоком времени, а я в этом яблоке был лакомой сердцевиной. Вскоре Гончие мрачно закружили вокруг моего корабля, и я услышал их адское щебетание. Они были похожи на летучих мышей и переговаривались между собой, как летучие мыши. А может быть, их стрекотание попросту выражало восторг от того, что им попался неожиданный странник во времени? Я инстинктивно осознал, что они злобны, — это я уразумел с той же уверенностью, как и понял, что передо мной Гончие Тиндалоса. Между тем я думал, что внутри корпуса моих часов мне бояться нечего. Довольно скоро мне стало ясно, что это не так.
Если бы моя машина времени, Анри, представляла собой сферу, тогда я мог бы остаться в безопасности, потому что Гончие опасаются идеальных округлых форм. Но корпус моих часов, ясное дело, имел массу жестких углов, а Вампиры Космоса едины со всеми углами времени. Это их стихия. Существуют древнегреческие документы, которые вкупе с рядом эзотерических переводов могут объяснить все это намного лучше, чем я. А я, главным образом, хочу сказать вот о чем: Гончие были способны дотянуться до меня даже через невероятно прочные стенки корпуса часов времен. Я догадался об этом в тот момент, когда дым заструился из всех внутренних углов моего корабля. Понимаешь, я скорее ощутил их — эти углы, чем увидел глазами. А потом в мое убежище проникли жуткие щупальца и стали прикасаться ко мне своим холодом. Этот холод грозил поглотить все тепло моего тела — всю мою жизненную силу, и оставить меня застывшим, замерзшим и мертвым!
Я тут же прибавил скорость и мгновенно обнаружил, что Гончие также наделены этой способностью. Кроме того, они умели управлять скоростью своего прохождения во времени, а не только в пространстве. И как только я поспешно затормозил и снова помчался в прошлое, Гончие без всякого труда меня выследили, догнали, вновь поравнялись с моими часами времен и опять принялись трогать меня ледяными щупальцами и пытаться высосать мою жизненную силу.
Продолжая уходить назад во времени, я принялся маневрировать в пространстве. То есть я сознательно пытался уйти от Гончих Тиндалоса, чья стихия — время, отчаянно лавируя в пространстве. Поэтому действовал я наобум в двойном размере. И аукнулось это мне дважды. Во-первых, я безнадежно заблудился. Во-вторых, мой замысел не удался. Безусловно, я куда-то перемещался в пространстве, но при этом я и во времени перемещался!
Уйти от Гончих Тинд’лоси во времени невозможно. Есть только один способ бежать от них: путешествующий во времени должен вернуться в мир трех обычных измерений. Я мог бы догадаться об этом сразу, но какой смысл плакать над пролитым молоком. Но когда я в самое последнее мгновение возвратился в нормальное пространство, мне стало ясно, что я заблудился окончательно и бесповоротно! Гончие исчезли, а вместе с ними исчезли все шансы вернуться домой, в мое привычное время.
Дело в том, что я никак не мог определить, как далеко успел улететь в будущее и на сколько тысячелетий потом умчался в прошлое. А если учесть фантастические расстояния — световые годы космоса, которые часы времен способны преодолевать за считаные мгновения, — о, я уже запросто мог оказаться за Млечным Путем, а на Земле в это самое время от полярных шапок могли распространиться ледники и на равнинах Сибири начали замерзать мамонты.
Повторяю: я бесповоротно и безнадежно заблудился.
С этого момента я — наверное, целый год по обычному исчислению времени (знаешь, теперь у меня большие сложности в понимании времени по сравнению с тем, как я его понимал до своего преображения) — странствовал то по трассам пространства, то (значительно реже) по коридорам времени и искал хоть какую-нибудь подсказку, какой-нибудь указатель дороги к моей родной планете. К концу этого периода я снова отважился предпринять путешествие во времени в надежде, что смогу приблизиться к своей эре. На самом деле я разыскивал то время, когда увижу знакомую картину созвездий, и надеялся, что это поможет мне разыскать путь домой. Но вместо этого я вновь столкнулся с разбойничьей стаей Гончих.
Я сказал, что столкнулся с ними, но, наверное, правильнее будет сказать, что они устроили на меня засаду. Да-да, впечатление было такое, что они меня поджидали, а я узнал об их присутствии в самое последнее мгновение, когда они уже начали окружать корпус моих часов времен! Сказать, что это меня удивило, — это ничего не сказать, де Мариньи. Вообрази себя в автомобиле, как будто ты едешь по пустой улице, прямо перед тобой с обочины на проезжую часть выбегает ребенок — всего в нескольких футах перед тобой. Торможение исключается — ты слишком близко от ребенка. Ты судорожно сжимаешь руками руль, твоя ступня тянется к педали тормоза, но ты еще способен свернуть в сторону.
