– Правильно, оставим оборонять город! Верди не сдаются!
– Не сдаются, йоу! - подтвердил Даувпилс, вскидывая руку. - Идемте, мой повелитель, пора…
– Идем, друг мой.
Несмотря на то что о приготовлении к бегству они никому не говорили, паника во дворце стремительно разрасталась - часовые сбегали с постов, лакеи тащили из кладовки бочонки с селедкой, а усатый егерь на конюшне расправлялся с румяной служанкой.
На подворье запыхавшиеся конвендор и Даувпилс встретили невозмутимого дорфа Густавсона.
– Неприятель на марше, мой повелитель, еще до обеда он встанет под стенами города.
– Ничего, мы пообедаем в дороге! - выпалил Даувпилс.
– Да, мы отбываем в Тарду, а вы назначаетесь ответственным за оборону столицы!
– Но как же без конвендора, мой повелитель? Вы нужны, чтобы поднимать боевой дух наших солдат!
– Конвендор отбывает на побережье, чтобы встретиться с сенатором из Гвиндосии, а потом с представителями тарди и организовать несокрушимый альянс! - вступился за конвендора Даувпилс.
– Вот именно, альянс, - повторил Кригс - Мы соберемся с силами и ударим в тот момент, когда враг не будет этого ждать.
– Да, не будет ждать! - сказал Даувпилс.
– Прощайте, Густавсон! - махнул рукой конвендор и торопливо забрался в карету.
Конные егеря обнажили мечи и приготовились сопровождать повелителя к Тарду. Щелкнул бич, и запряженная четверкой лошадей карета покинула внутренний замок.
– Дорогу! Дорогу, сволочи! - разнеслись над городом крики егерей. - Дорогу конвендору Криг-су-у-у!
52
Командующий Густавсон происходил из старого пихтского рода, но, чтобы уцелеть во время «акций исторической справедливости», что проводили патриотически настроенные верди, был вынужден признать себя одним из них. Со временем это помогло Густавсону поступить на военную службу и дослужиться до генеральского чина, однако язык предков и старые легенды он помнил.
Едва карета конвендора покинула внутренний замок, к дорфу Густавсону вернулась его решительность.
– Сержант - ко мне! Вы двое, - дорф указал пальцем на оставшихся часовых, - бегом в казармы, поднимать весь гарнизон по тревоге! Как поняли?
– Поднять гарнизон по тревоге, ваше превосходительство!
– Да не вместе по казармам бегайте, а каждый - в разную, поняли?
– Каждый - в разную! - подтвердили часовые.
– Бегом! И бросьте эти пики - они вам сейчас не нужны!
Часовые убежали, командующий посмотрел на оставшегося сержанта с высоты своего роста.
– Беги к бургомистру, пусть достает списки ополченцев - горожан мужского пола старше шестнадцати лет!
– Понял, ваше превосходительство!
– Да пусть ключи захватит от городского арсенала - всю связку, а то ополченцев нечем вооружать будет!
– Понял, ваше превосходительство!
– Беги…
Сержант убежал, а дорф Густавсон обвел взглядом опустевшее подворье. Забытая всеми, возле коновязи стояла лошадь дорфа Даувпилса. По лестнице, кряхтя и ругаясь, лакеи тащили свернутый ковер, возле кухонной двери повар торопливо разрубал свиную тушу, чтобы удобнее было нести домой, на конюшне радостно вскрикивала служанка.
«Смолу нужно и кипяток…» - напомнил себе дорф Густавсон, отвязывая ничейную лошадь.
Освободив ее и вскочив в седло, он поспешил к городским воротам, чтобы вовремя их закрыть.
Состояние городских улиц неприятно поразило дорфа Густавсона. Повсюду шли грабежи, рослые мужчины в хорошей одежде взламывали замки и тащили из лавок товар. На площади двое воров избивали стражника, который лежал на мостовой и уже не подавал признаков жизни. Густавсону пришлось зарубить одного из мерзавцев, после чего второй убежал.
На одной из «нижних» улиц в грабежах участвовали не менее дюжины городских стражников.
– Прекратить немедленно! - приказал Густавсон своим громовым голосом, и стражники сейчас же побросали тюки с награбленным.
– Кто старший?
– Капрал Моксис, ваше превосходительство! - закричал перепуганный стражник.
– Ко мне его немедленно!
– Слушаюсь!
Стражник убежал и спустя полминуты вернулся с капралом, который был переодет в гражданское платье с чужого плеча.
– Снимай эти тряпки и беги со своими стражниками к купцу Кермсалу, скажи, что я приказал доставать все запасы тюленьего и рыбьего жира.
– Слушаюсь, ваше превосходительство! - воскликнул капрал, скидывая рубаху через голову.
– Это еще не все. - Густавсон натянул поводья, чтобы беспокойная лошадь не крутилась. - Потом пойдете к угольщикам, скажете, чтобы готовили для костров дрова и уголь. Как всех обежите, приходите на площадь, там будет сбор военного ополчения. Все ясно?
– Ясно, ваше превосходительство! - радостно закричал капрал, обрадовавшись, что хоть кому-то до них есть дело после того, как полгорода видело уносившуюся карету конвендора.
– Вперед и не вмешивайтесь в драки!
53
Как ни спешил дипломатический советник Пяллинен к берегу океана, он не отказал себе в плотном обеде в тюремном замке Тарду, новым комендантом которого был его дальний родственник.
Лишь после этого, оставив легкую карету в замке, он пересел на вороную лошадь, чтобы выглядеть перед посланцами могущественной державы более деятельным и скорым на подъем.
Уж кому-кому, а Пяллинену было известно, что в дипломатических контактах имеет значение каждая мелочь.
В это время года работа на побережье не останавливалась, зимние шторма остались позади, и рыбаки привозили полные короба сельди и онежи. С лодок улов перегружался на телеги рыбных обозов, и те устремлялись на юг, в чекмесские края, в Харнлон и далее до самой границы герцогства Ангулемского.
Разгрузив улов, лодки снова уходили в море, путина длилась до половины короткого лета, потом рыба уходила с западным течением, и той, что оставалась в здешних водах, хватало только на обед.
– Опять обоз, ну что за безобразие! - ругался Пяллинен, съезжая с дороги на рыхлый песок, дорога от Тарду до берега шла через пологие, поросшие редкой травой дюны.
– У меня назначена встреча с представителем могущественной державы, а они тут со своей вонючей рыбой!
Встречные торговцы и простые мужики на возах при виде советника снимали шапки и кланялись, однако дорогу не освобождали и неспешно понукали ломовых лошадок, которым предстоял еще немалый путь.
Вскоре из-за последней полосы дюн показался океан. Пяллинен снял шерстяной плащ и передал сопровождавшим его егерям.
