– Начинайте, капитан. Нужно не позволять им даже высовываться из бойниц.
– Сделаем, ваше превосходительство!
За всеми приготовлениями противника с верхних этажей замка наблюдал командующий Густавсон. Поначалу он еще наделся отсидеться в замке до подхода какой-нибудь собранной конвендором помощи, но, наблюдая за лихорадочными приготовлениями противника, начинал понимать всю призрачность своих надежд.
Удлиненные лестницы сколачивали по всему периметру замка, солдаты противника испытывали душевный подъем, тогда как укрывшиеся в замке остатки егерских полков готовились к смерти. Густавсону удалось увести около пяти сотен, остальные полегли в схватках на городских улицах или дезертировали. С высоты своей позиции командующий мог видеть, как в городе, дом за домом, гвардейцы прочесывали кварталы, вытаскивая затаившихся егерей, а также раненых в гражданской одежде. По тому, с каким вниманием и уважением обращались с последними, командующий догадался, что это уцелевшие лазутчики.
Нужно было убить их сразу, но соблазн заполучить в свои ряды обученных на королевской службе солдат оказался слишком велик. Густавсон вздохнул, он сделал все необходимое - запер перебежчиков до поры, но это не помогло, каким-то образом их освободили другие лазутчики, доставленные в город самими же вердийцами.
Ошибка, досадная оплошность, а как все обернулось…
Густавсон поднялся и выглянул в коридор. С винтовых лестниц поднимался голубоватый дым, становясь все гуще.
– Они забрасывают нас стрелами с тлеющими тряпками, ваше превосходительство, - доложил стоявший у двери капрал с перевязанным предплечьем.
– Рембуржцы верны своей тактике - выкуривают нас как крыс, - произнес командующий и грустно улыбнулся. - Что там капитан Лоут, заложил двери?
– Двери заложили, ваше превосходительство, но без капитана Лоута. Он убит на стене арбалетным болтом, рембуржцы не позволяют даже высунуться - сразу летят стрелы.
«Да, их моральный дух я недооценил, - подумал командующий, возвращаясь в штабную комнату. - При фактическом равенстве сил они сумели атаковать так, что совершенно разрушили наш первоначальный план. Совершенно разрушили, но… у меня лично еще осталась возможность уйти от поражения…»
Еще раз выглянув в окно, командующий увидел, как в городе, на воротной перекладине между двумя кварталами, вешают мародеров. Трое из приговоренных были егерями, а один - рембуржцем. Посмотреть на скоропалительный военный суд набралось человек тридцать зевак. Военачальник в дорогих доспехах и с ярким плюмажем на шлеме взмахнул рукой, и подручные выбили из-под ног приговоренных доску. Тела закачались на веревках.
Густавсон много раз видел подобные представления, но то, что рембуржцы не пожалели своего, удивило его. Значит, они пришли сюда не наказывать враждебных вердийцев, не напоминать о своем могуществе - они пришли, чтобы остаться.
«Что могло измениться в планах короля Филиппа? - недоумевал Густавсон. - Все знают, что он отправился на юг».
Командующий потуже затянул ремешки доспехов, смахнул со шлема невидимые пылинки и, надев его, почувствовал себя увереннее.
«Вперед, генерал, пришел твой час», - скомандовал он себе и вышел в коридор, удивив своим видом дежурившего капрала.
76
Каспар взмахнул рукой, и почти одновременно с четырех сторон замка к стенам были приставлены лестницы. Под грохот щитов, по которым стучали солдаты, их самые проворные товарищи стали стремительно взбираться наверх.
Появившиеся среди зубцов крючники тотчас получили по нескольку стрел, однако стоило первым штурмующим добраться до крепостных зубцов, как их стали рубить и сбрасывать вниз.
Под защитой стен замка вердийцы не собирались сдаваться, однако и сбросить разом все лестницы не могли, а гвардейцы меж тем ставили все новые.
Каспар удовлетворенно кивнул, преимущество его сил росло на глазах - вердийцы уже не поспевали за всеми, кто взбирался на стену, закипели схватки на ярусе, прорывавшимся на стену оказывали все меньше сопротивления.
Неожиданно раздался страшный грохот, и одну из лестниц разорвало на десятки острых деревянных щепок. Они со свистом разлетелись по сторонам, ранив множество гвардейцев, те же, что были на лестнице, стали падать друг на друга, крича от ужаса и получая увечья.
Следом за первой лестницей разлетелась на куски другая, а потом и еще одна. Острые щепы непонятным образом пробивали даже стальные кирасы, несколько офицеров возле Каспара упали, сраженные этим неожиданным явлением, а советник Ниппон получил в плечо деревянную иглу, без сомнения предназначавшуюся самому Каспару.
– Колдовство! - закричал раненый капитан Варцис, и ему стали вторить другие. Штурм захлебнулся, со стен стали сбрасывать оставшихся без поддержки гвардейцев.
– Колдовство! - кричали раненые.
– Колдовство… - шептали умирающие.
Рванул невесть откуда взявшийся ветер, над замком понеслись серые облака, заржали лошади, вставая на дыбы и сбрасывая всадников, по земле хлестнули капли ледяного дождя, а затем застучал, забарабанил по крышам крупный град.
– Прятаться нужно, ваше превосходительство, уходить! - закричал оказавшийся рядом барон Дерек. Его щека была рассечена острой щепкой.
– Нам нельзя уходить! - не сдавался Каспар, прикрывая лицо от частого града. - Сейчас уходить нельзя…
В стене замка вдруг треснул камень, крупный обломок ударил Каспара по шлему, да так сильно, что он едва устоял, схватившись за плечо барона.
– Уходить нужно, ваша милость!
Этот голос принадлежал Фундинулу, они с Углуком уже оправились после отчаянной схватки, умылись и, частично сменив одежду, вернулись в строй.
– Переждать, ваша милость! - поддержал гнома орк.
– А если это надолго? - не соглашался Каспар, глядя на приближавшуюся с севера тучу. - Что скажешь, советник Ниппон?
– Нужно помощи просить, ваше превосходительство! - прокричал Ниппон, также закрываясь от яростного града.
– У кого? - не понял Каспар.
– У того, кто проучил меня, едва не уморив!.. Помните, к кому я ездил за Золотой Латкой?
– Саламур?
– Он самый. Я от него тогда едва живой ушел, но другой возможности у нас нет, ведь это колдовской наговор, разве непонятно?
– Понятно… - согласился Каспар. Непогода ударила по ним слишком уж внезапно, и лестницы рассыпались не просто так. - Проси помощи, советник, проси!
77
В двадцати с лишним милях от Тыкерьи, в жалкой, сложенной из корней и стеблей донных водорослей хижине не одну сотню лет жил колдун Саламур. Немногие люди знали о нем, а те, кто знал, боялись и обходили его обиталище стороной. Однако колдуна это не смущало, он не нуждался в общении с людьми, больше разговаривая с ветром, волнами да любопытными крикливыми чайками, приносящими скандальные вести с далеких берегов.
