– Я была с ним на церемонии награждения, – сказала Иона. – Но он меня так не целовал.
– И меня тоже, – раздался чей-то голос.
– А меня он вообще не целовал, – подхватила другая актриса.
Элиза нахмурилась. Похоже репутация Ноя, любителя женщин, не соответствует действительности, хотя поцелуй, которым он ее наградил, безусловно, требует большой практики.
– Это был сценический поцелуй, – ответила Элиза.
– А мне он показался настоящим, – возразила Кэтлин.
– В этом-то весь смысл, Кэт, – огрызнулась Мелисса. – Тебе еще учиться и учиться этому на актерских курсах.
Все ошеломленно замолчали.
Мелисса, мгновенно поняв, что переборщила, взглянула на Элизу и, лучезарно улыбнувшись, сказала:
– Немудрено, что поцелуй выглядел настоящим. Это у Элизы в генах, не правда ли, дорогая? Мать Элизы играла в местном театре, – пояснила она окружающим, – и была известна тем, что влюбляла в себя всех своих партнеров.
Элиза оцепенела. Унижение и стыд нахлынули на нее. Мелиссе было известно все про скандальное прошлое ее матери. Мать сама распространяла истории о своих победах на любовном фронте.
Элиза пыталась убедить себя, что все это ерунда. Через день гости разъедутся и забудут думать о ней. Но в данный момент Элиза чувствовала боль и стыд.
– Похоже, твоя мать была горячая штучка, – сказала Кэтлин, с интересом взглянув на Элизу. – Она не занималась этим профессионально?
– Она была танцовщицей в Лондоне, да, Элиза? – безжалостно подхватила Мелисса. – Ну, вы понимаете где.
– Да уж, – рассмеялась Иона. – Всем приходится с чего-то начинать.
– А те, кто лишен таланта, там и застревают, – подвела итог Кэтлин под одобрительные смешки девушек.
– Это было грустно, – сказала Мелисса. – Когда-то она была красива. Но знаете, как это случается с увядающими актрисами, не находящими утешения ни в профессии, ни в замужестве, они начинают гоняться за всем, что движется. Помнится, что она и у тебя отбила бойфренда, Элиза? – с притворным сочувствием сказала Мелисса. – Бедная женщина. У нее явно были комплексы, – забила она последний гвоздь в репутацию матери Элизы. – А Ною известна твоя семейная история о соблазнениях? – невинно спросила она, взглянув на Элизу.
Элиза не могла больше этого выносить.
– Мелисса, можно поговорить с тобой наедине? – процедила она сквозь стиснутые зубы.
– Но, дорогая, здесь так весело.
– Я должна обсудить с тобой кое-что важное по поводу завтрашней фотосессии.
Мелисса закатила глаза и слезла с барного стула.
– Хорошо. Честно говоря, трудно найти компетентных людей… Продолжайте веселиться, девочки. Я скоро вернусь.
Элиза вышла вслед за ней и сделала несколько глубоких вздохов, стараясь обрести самообладание.
– В чем дело? – грубо спросила Мелисса. Все ее показное дружелюбие будто ветром сдуло.
– Пожалуйста, прекрати впутывать в разговоры мою мать, – как можно спокойнее произнесла Элиза. – История моей семьи не имеет никакого отношения к твоей свадьбе. Твоим друзьям, думаю, все равно, с кем спала моя мать десять лет назад.
– Твоя мать была шлюхой, опозорившей свою семью. Но кому до этого есть дело? – злобно прошипела Мелисса. – Но если ты спишь с Ноем Кроссом, поверь мне, Голливуду не все равно. Это будет главная новость с моей свадьбы, а это для меня неприемлемо.
– Я не спала с Ноем. Я лишь вчера с ним познакомилась, – ответила огорошенная Элиза.
– Какая разница? – спросила Мелисса. – Он кинозвезда. Он красив и безумно популярен. Ты будешь дурой, если с ним не переспишь. Но только не на моей свадьбе, поняла?
Мелисса резко повернулась и пошла в сторону бара, снова нацепив радушную улыбку на красивое лицо. Ошарашенная, Элиза смотрела ей вслед.
– Но… я не сплю с Ноем Кроссом, – повторила она в пустоту.
– Какая вопиющая несправедливость, – раздался у нее за спиной голос Ноя.
Ной не собирался появляться незваным гостем, тем более на девичнике. Он и холостяцкую вечеринку у Райли пропустил бы, не будь он шафером. Ему казалось, что вся эта свадьба для Райли – не более чем игра. Словно в конце дня он сможет снять обручальное кольцо и стать прежним Райли-холостяком.
Для Ноя брак значил нечто большее, потому он и не хотел веселиться накануне бракосочетания. Он знал, что не все в Голливуде разделяют его точку зрения по поводу важности брака. Тем не менее мальчишник казался ему абсолютно пустой затеей.
Непонятно почему, но он во всем винил Элизу. Именно она была против пустых отношений.
Он сейчас не искал с ней встречи, а просто хотел выпить по-настоящему. На мальчишнике Райли придумал передавать чашу от парня к парню в знак уважения о совместно сыгранных фильмах. Но, услышав голос Элизы, Ной понял, что именно ее хочет видеть.
Мелисса говорила что-то оскорбительное в адрес матери Элизы, а та все отрицала. Подойдя ближе, он услышал хвалебную фразу Мелиссы про него самого и поморщился. Он не хотел бы таких эпитетов даже в некрологе.
После того как Мелисса ушла, Элиза осталась в холле одна.
– Я не сплю с Ноем Кроссом, – повторила она в пустоту.
Ной вышел из тени.
– Какая вопиющая несправедливость!
Элиза резко обернулась:
– А ты что здесь делаешь?
– Ищу, чего бы выпить, – ответил он, заметив в ее глазах нечто сродни вожделению, или это просто игра света? – и тебя.
– Зачем?
У него не было ответа. Можно было бы ответить просто: «Я хочу тебя». Он был уверен, что между ними нет ничего серьезного. Это флирт, игра и зов плоти, ничего больше. По крайней мере, он так считал до сегодняшнего поцелуя во время представления на ярмарке.
Сейчас он не находил объяснений настоятельному желанию быть вместе с ней. Но такова реальность. Она действительно ему нужна.
В два прыжка Ной оказался рядом. Элиза облизала губы, высунув кончик розового языка, и Ной непроизвольно представил, как их губы сольются в неистовом поцелуе и как они будут ласкать друг друга…
Ной больше не мог бороться с собой. Его непреодолимо влекло к Элизе.
Он обнял ее за талию, как днем на сцене. Но сейчас они были не Ромео и Джульетта, а Ной и Элиза.
Она уставилась на него своими огромными изумрудными глазами, в которых читалось неприкрытое желание. Элиза хотела его так же, как он ее.
Однако Ной был почти уверен, что ни одним поцелуем, ни одной или несколькими ночами дело не кончится.
Да, он хотел ее тело, но не только его. Что такого было в Элизе, что заставляло его заглянуть глубже, узнать и понять ее лучше?
