Калиста отвернулась и направилась к открытым дверям на террасу. У нее не было сил смотреть на Лукаса – что ж, и неудивительно. А он не отрывал глаз от ее силуэта, темным пятном вырисовывавшегося на фоне лазурной синевы моря и неба. Он слушал шум крови в ушах, чувствовал тяжесть в груди… Нет, с Калистой он еще не закончил!
– Так что, любовь моя, как видишь, это был мой маленький реванш. Я отплатил тебе твоей же монетой.
Подойдя к ней, он положил ей руку на плечо и развернул к себе лицом, так чтобы она не могла избежать тяжелого взгляда его темных горящих глаз.
– Так скажи мне, Калиста, каково это – чувствовать, что тебя использовали?
Калиста, шокированная, попыталась проглотить вставший в горле ком. Сердце ее неистово колотилось, ладонь, соприкоснувшуюся с лицом Лукаса, жгло огнем. Она с трудом пыталась осмыслить все те ужасные вещи, о которых рассказал ей Лукас.
Ее отец занимался контрабандой оружия?! Он виновник смерти Ставроса и ареста Лукаса?! И Лукас считает, что она принимала участие в этом заговоре?!
Все это было чересчур. У нее вдруг закружилась голова. Но, по крайней мере, он не знает об Эффи…
Она провела дрожащей рукой по взмокшему лбу, убирая прилипшие к коже волосы. Ей надо поскорее обратно на виллу «Мелина», где она оставила свои вещи, а потом и на материк, чтобы оттуда улететь домой.
Она вышла на террасу, щурясь от яркого солнечного света, не имея понятия, попытается ли Лукас остановить ее. Она вообще не имела понятия, на что он способен. Только чувствовала, что он неотрывно следит за каждым ее движением.
– Нечего сказать, Калиста? – с издевкой осведомился он.
– Только то, что я ухожу, – бросила она через плечо.
– И никаких извинений, да? Никаких обещаний, что ты возместишь мне ущерб?
– Мне не за что извиняться. – Она развернулась на каблуках. – Ты сам должен отвечать за свои поступки.
– Ты что, не поняла ни слова из того, что я рассказал? – Он стоял прямо у нее за спиной, и его темная тень накрыла ее. – Или ты так глубоко погрязла во лжи, что сама в нее поверила? К контрабанде оружия я отношения не имею. И вообще, за весь этот позор в ответе один человек – твой отец, Аристотель Гианопулос.
– Нет! – Измученной Калисте проще было дать волю гневу, чем позволить себе поверить в эти страшные обвинения. Потому что в ее душе поселился червь сомнения…
– Да, Калиста.
– Но суд постановил… – Ее голос надломился. – Вина Ставроса была доказана… И твоя причастность тоже…
– Я же сказал тебе, что все было подстроено. Парочка продажных законников, особое распоряжение, спущенное в полицейский департамент сверху, подлог и несколько фальшивых свидетелей. Представь себе, за деньги можно купить что угодно. И все это – дело рук Аристотеля, через которые прошла уйма кровавых денег. Но он-то, конечно, вышел сухим из воды.
Калиста закрыла лицо руками. Она упорно не желала принять то, что весь этот ужас – правда, и отчаянно хотела защитить память отца. Но что-то в глазах Лукаса, какие-то ноты в его спокойном тоне не позволяли ей не верить ему.
– Отличное представление. – Лукас походил на большую кошку, готовящуюся нанести смертельный удар. – И так ты стараешься доказать мне, что ничего не знала?
– Да, Лукас, я не знала, – еле слышно прошелестела она, не отрывая ладоней от лица.
– К несчастью, факты говорят об обратном. – Он подошел к ней еще ближе. – Что привело тебя в ту ночь на виллу «Елена», если не приказ отца убрать меня с дороги?
– Я хотела увидеть тебя, вот и все. – Она отняла руки от лица, но глаз на Лукаса так и не подняла, чтобы не видеть его обвиняющего взгляда. – Это был мой день рождения, и я хотела провести его с тобой.
– Но почему, Калиста?
Между ними повисло молчание. Что ж, теперь можно сказать ему…
– Потому что я любила тебя, конечно, – почти беззвучно произнесла она. – Я была влюблена в тебя с тринадцати лет.
Лукас приподнял лицо Калисты за подбородок и заглянул в ее зеленые глаза в поисках правды.
– Но ты же была тогда совсем ребенком.
– В тот вечер я попыталась доказать тебе, что выросла. – Она сморгнула набежавшие слезы.
Лукас был явно удивлен и озадачен ее признанием. Сжав челюсти, он нахмурился.
– И ты думаешь, я в это поверю? – наконец мрачно спросил он. – Ты думаешь, что я поверю в такое случайное совпадение – ты явилась предложить мне себя именно тогда, когда мой отец и Аристотель повздорили?
– Знаешь что, Лукас? – Калиста тяжело вздохнула. – Мне абсолютно все равно, поверишь ли ты.
Развернувшись, она пошла через террасу, намереваясь обойти виллу кругом и направиться по дороге к дому. Может, даже ей повезет, и она встретит Петроса на его старенькой машинке. А нет – дойдет и пешком. Лишь бы не стоять здесь и не препираться с Лукасом.
Однако она успела сделать всего пару шагов, когда Лукас догнал ее и загородил дорогу, словно неприступная стена.
– Не так быстро. Я с тобой еще не закончил.
– Ну а я с тобой закончила.
– Ты же не думаешь, что я так просто куплюсь на твое трогательное «потому что я любила тебя», правда?
Калисту всю передернуло от его жестокости.
– Любила, Лукас. В прошедшем времени. Теперь я тебя ненавижу до глубины души.
– Это уже лучше. Мы наконец добрались до истины. И кстати, я знаю, почему ты так отчаянно торопишься убраться отсюда, сбежать в свой уютный маленький мирок, который ты создала для себя в Англии. Вина, Калиста. Не важно, что ты говоришь, как стараешься вилять, твоя вина написана у тебя на лице.
Он был, конечно, прав, говоря о ее вине. Она чувствовала себя виноватой. Вот только не в том, о чем он говорил. И даже не в том, что попалась на его удочку и занималась с ним сексом. Эффи. И реальные обстоятельства той судьбоносной ночи. Она виновата в том, что у Лукаса есть дочь и он о ней ничего не знает. Да, она должна рассказать ему. Но не здесь и не сейчас. Сейчас у нее не достанет сил.
– Возможно, ты ошибаешься, глядя на мое лицо. Я чувствую не вину, а стыд.
– Вина, стыд – называй это как тебе нравится. Как бы то ни было, я хочу насладиться тем, как ты ответишь за свои поступки.
– О да. Я не могу игнорировать то, что между нами произошло, как бы ни старалась. Мне стыдно, Лукас, стыдно за то, что я позволила тебе прикоснуться ко мне и изнасиловать меня.
– Ха! – Он издал грубый смешок. – Так я изнасиловал тебя, да? До или после того, как ты извивалась и кричала от удовольствия?
– Я ненавижу тебя, Лукас!
– Да, да, ты уже говорила. Кого ты пытаешься убедить? Меня или себя? Потому что мне на это наплевать.
Его глаза опасно сощурились, словно ему в голову пришла очередная идея. Калисту вновь захлестнула волна паники.
