Все еще красный.
Анника достала из сумки сотовый телефон, чтобы позвонить Эббе. Черт, она же так и не включила его после визита в лабораторию.
Сзади засигналил грузовик, и Анника бросила телефон на сиденье и пересекла перекресток. Красный «вольво» свернул влево и исчез из вида.
Следующий красный сигнал настиг ее на Вестманнгатан, и, воспользовавшись остановкой, Анника разблокировала телефон. Тут же посыпались текстовые сообщения. Одно, второе, третье…
— Что случилось?
На дисплее появился текст от оператора.
«У вас восемь непринятых сообщений. Для прослушивания нажмите „один“».
Анника свернула к обочине и припарковала машину возле пешеходного перехода у средней школы Эншильда.
«Здравствуй, Анника, это Лотта. Калле упал, у него сильное кровотечение — позвони сразу, как сможешь».
Пип.
«Анника, Калле становится хуже — наверное, у него сотрясение мозга, а рана такая глубокая, что ее, наверное, надо зашить. Позвони, пожалуйста».
Пип.
«Калле плохо. Почему ты не звонишь? Мы сейчас вызовем скорую…»
У Анники задрожали руки, она нажала газ и тронулась с места.
«Мамочка, где ты? Я упал с гимнастической стенки. Мне так больно…»
Пип.
«Анника, куда ты запропастилась? Я бросил совещание и сейчас нахожусь в больнице Дандерюд с Калле — позвони мне!»
Анника плача продолжала ехать, слушая сообщения.
Пип.
«Лучше бы ты занялась чем-нибудь действительно важным. Позвони мне».
Пип.
«Я сейчас был у врача, мамочка. Мне повязали на голову огромную повязку. Она, правда, такая большая. Когда ты приедешь ко мне, мама?»
Пип.
«Мы уже дома. Я приготовил обед. Мне надо вернуться на работу, будь любезна, позвони, как только получишь это сообщение».
Последний звонок был от Томаса. Он говорил ледяным тоном.
«Стоит мне поехать туда, куда я считаю нужным, стоит мне на четыре часа отключить телефон, как наступает конец света. Это нечестно».
Она как сумасшедшая всю дорогу гнала машину. Резко затормозив на подъездной дорожке, рывком распахнула дверь и опрометью кинулась к дому.
— Калле! — закричала она, взбегая вверх по лестнице в его комнату. — Калле, где ты? Что с тобой?
Калле рисовал, лежа на полу в кабинете, а Томас сидел за компьютером.
— Привет, мам. Смотри, какая у меня повязка!
Мальчик встал и подошел к матери, она опустилась рядом с ним на колени и обняла сына. Она тихонько покачивала его, стараясь сдержать готовые хлынуть из глаз слезы.
— Прости, — шептала она, — я уехала и выключила телефон и поэтому не знала, что ты ушибся. Что случилось? Ты упал?
Она ослабила объятие, погладила Калле по голове и взглянула на его лоб. Губы мальчика задрожали, глаза наполнились слезами.
— Так сильно болит? Ты плохо себя чувствуешь?
Мальчик покачал головой.
— Что такое? — сказала она. — Расскажи маме, что случилось.
— Они злые, — ответил Калле. — Другие мальчики злые. Они толкнули меня со стенки, и я упал.
Она посмотрела на Томаса, который в это время встал из-за стола.
— Это правда? — спросила Анника. — Это сделали маленькие подонки в саду?
Выбирай выражения при ребенке, — сказал Томас. — Да, похоже что так. Я говорил с воспитательницами, они поговорят с детьми.
Анника встала.
— Все правильно! — кивнула она. — Я прямо сейчас поеду…
Томас шагнул вперед и крепко взял жену за руки.
— Анника, — резко произнес он. — Успокойся. Персонал поговорит с родителями сделавших это детей. Не надо усугублять положение.
Из глаз Анники потекли злые слезы.
— Я этого не вынесу, — прошептала она. — Это невыносимо — чувствовать свое бессилие.
Томас отпустил ее и вздохнул.
— Врачи сделали томографию, не нашли признаков кровотечения или повреждения в мозге, — сказал он, не глядя на Аннику. — Но тебе придется сегодня последить за ним, потому что симптомы могут появиться позже, через несколько часов. Ему можно спать, но надо будить его каждый час. Чтобы узнать, в сознании ли он.
— Ему нужны какие-нибудь лекарства?
Томас посмотрел на часы.
— Ему дали что-то болеутоляющее, но через час можно дать ему еще парацетамол. Ладно, я поехал на работу.
Он, не оглянувшись, вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице.
После ухода Томаса Калле немного поспал, проснулся он в ясном сознании и с вполне осмысленным взглядом. Играть и носиться ему не хотелось, он хвостом ходил за Анникой, помог ей накрыть стол на террасе. Они постелили на стол темно-синюю скатерть, поставили лучшие бокалы и белые фарфоровые тарелки. Мальчик не жаловался на боль. Его не тошнило.
Потом Анника почитала ему историю про Альфи Аткинса и покачала его на коленях, всем телом ощущая родное тепло сынишки.
«Спасибо, спасибо за то, что не было хуже, за то, что он здесь, со мной, за то, что он вообще есть».
Они поехали в магазин Арнинге, купили готовый рыбный суп, который надо было просто разогреть, несколько французских багетов и охапку лилий.
Потом поехали в детский сад за Эллен, куда успели за десять минут до закрытия. Всех других детей уже разобрали. Так же как в городе, родители играли в игру «Кто первый?». Кто забирал детей первым, считался победителем. Анника почти всегда проигрывала.
— Какие мальчики толкнули Калле? — спокойно спросила Анника у Лотты, пока Эллен устраивалась на заднем сиденье.
Лотта, работавшая в две смены, тяжело вздохнула в ответ.
— Бенджамин и Александр, — сказала она. — Ты же их знаешь, не так ли? Они не хотели, все получилось случайно.
— Конечно случайно, — саркастически заметила Анника, не повышая голоса. — Ты с ними разговаривала?
— Да, и с их родителями…
Фраза осталась незаконченной.
— И?.. — спросила Анника. — Как они отреагировали?
Лотта опустила глаза.
— Они пытаются свести все это к случайности, — ответила Лотта, пнув мячик к серванту. — Они говорят, что я делаю из мухи слона. Мальчишки есть мальчишки. Я сказала им, что произошло, сказала, что их дети нарочно столкнули Калле с высоты. Я нисколько в этом не сомневаюсь.
— Ты видела, как это было?
— Нет, но видела Марика, воспитательница младшей группы. Она абсолютно в этом уверена.
— Понятно, — сказала Анника. — Спасибо за заботу.
