Она вздохнула и покатила велосипед дальше. Раз-два, раз-два — хрустел бетон под ногами. Она с силой налегала на руль, чтобы умерить боль в левой ноге. Ей удавалось почти не хромать.
Скоро она закончит рекогносцировку. Надо заметить несколько ориентиров и распланировать время.
Она оглянулась и еще раз посмотрела на безвкусный, омерзительный дом этой умной репортерши.
Она окажет миру большую услугу, если сотрет этот дом с лица земли.
Анника вернулась в редакцию, чувствуя растерянность и опустошенность. Что она здесь делает?
У нее нет собственного стола; ноутбук она вынуждена таскать в сумке; она даже не знает, с кем ей поговорить о работе.
Со Спикеном?
Он даже не смотрит на нее.
С Берит?
У нее хватает своих забот.
Это напомнило ей двенадцатый класс школы, когда специалисты решили, что старшие дети могут работать самостоятельно — без учителя, воображая, что нашли идеальное решение. Дешево и сердито.
Она побрела к месту, отведенному для сменных корреспондентов. На столах валялись огрызки яблок, бумажки и пустые кофейные стаканчики.
Значит, надо еще поработать и уборщицей.
Она скрипнула зубами, нашла мусорную корзину и смахнула в нес все, что валялось на столе. Потом принесла из туалета мокрую тряпку и вытерла стол, очистив его от кофейных пятен и следов раздавленного банана. Сделав это, она вытащила из сумки ноутбук и поставила его на стол.
Теперь надо собраться.
Что она может обо всем этом написать?
Убийство Эрнста Эрикссона было непосредственно связано с убийствами на нобелевском банкете, в этом Анника была убеждена. Но она не могла понять суть этой связи, не видела связующих нитей, исключающих всякое совпадение.
Сколько ей оставят места в завтрашнем номере? Какой интерес для читателей в пьяной ссоре ученых после семинара?
Она громко вздохнула. Это никому не интересно, если уж признать жестокую правду.
Если бы ей удалось узнать, что именно сказал в тот вечер Ларс-Генри Свенссон Эрнсту Эрикссону, то из этого можно было бы слепить приличную историю. Но просто сказать, что они поссорились?.. Нет, это не пойдет.
В отсутствие других идей она нашла Ларса-Генри Свенссона в национальном реестре, где был его адрес на Рингвеген, на острове Сёдермальм в Стокгольме. В «Телии» было зарегистрировано два номера Свенссона — один на Рингвегене, а второй — в имении Тавастбодавеген, в Вермдё. Сотовых телефонов в реестре не значилось.
Она набрала оба номера. Никто не ответил, даже автоответчик.
Анника налила себе кружку кофе и принялась расхаживать по редакции, стараясь собраться с мыслями.
За шесть месяцев, что Анника находилась в отпуске, она записала всю информацию, какую ей удалось добыть об убийствах на нобелевском банкете. Вся она хранилась в ее персональном почтовом ящике. Она вернулась к своему временному столу и вошла в annika-bengtzon@hotmail.com.
Может быть, пора взглянуть на это дело в более широкой перспективе. Отвлечься от несущественных деталей и посмотреть на всю картину целиком. Оценить огромные суммы денег, выделяемые на научные исследования и на фармацевтическую промышленность. Очертить путь от проекта до патента, готового лекарства, а затем и до потребителя.
Она просмотрела все свои записи. Тексты были плохо структурированы, изобиловали фактами, и подробностями, и рассуждениями. Все вместе напоминало окрошку. Она нашла полученные от К. сведения о Кошечке, о том, что делала убийца, и о цельной картине ее деятельности, нарисованной полицией. Были здесь сведения о Нобеле и Немезиде. Нашла она и свои собственные изыскания по поводу финансирования научного сообщества, и материал, который ей удалось скомпоновать после пресс-конференции, на которой было объявлено о вложениях «Меди-Тек» в Каролинский институт. Анника, кроме того, нашла свои записи о посещении кабинета К., где он показал ей фотографии.
«Я очень долго молчала обо всем этом», — подумала она, потянулась к телефону и набрала номер К. — уже в десятый раз за сегодняшний день. Ответа по-прежнему не было.
Черт!
Она с силой положила трубку на рычаг. Нельзя же просто так просиживать здесь штаны, надеясь на милость одного-единственного источника.
В отчаянии она решила сделать то, что сделала прошлым вечером. Она написала ему письмо по почте и стала ждать ответа.
Думаю о том, чтобы прогуляться с Кошечкой на людях, — написала она. — Хочу удостовериться, не нанесу ли я этим кому-нибудь смертельную рану.
Ответ пришел через минуту.
Прости, моя сладкая. Я вышел по делу. Не звони мне. Я позвоню сам.
Она ответила не раздумывая:
Отлично, милый, я дала тебе шанс высказаться, но ты им не воспользовался. Это глупо.
Через десять секунд зазвонил телефон.
— Мы встретимся в кафе на Норр-Меларстранд через десять минут, — сказал К.
— В «Павильоне Мелар»? — уточнила Анника.
— Откуда, черт возьми, я знаю, как оно называется? — ответил К. и положил трубку.
Анника улыбнулась и отодвинула ноутбук.
Погода и в самом деле была чудесной. Дул теплый ветер, пахнувший пылью и асфальтом — неотразимыми городскими летними запахами.
«Здесь я хочу жить, — подумала Анника. — Здесь мое место».
Она заперла машину и положила ключи в сумку. Какая же она тяжелая — вот оно, неудобство! Приходится таскать с собой свое рабочее место.
«Павильон Мелар» был одним из ее любимых кафе в Кунгсхольмене. Маленькая кафешка на открытом воздухе с шаткими столиками на ровно уложенном мелком гравии. В кафе подавали большие сэндвичи и горячий шоколад. По просьбе посетителей им давали одеяла, которые прохладными вечерами пользовались большим спросом. В паре метров от столиков лениво плескались волны озера Меларен, а по ту сторону его виднелись шпили Лонгхольма и церкви Хёгалид.
К. уже сидел за столиком и сквозь темные очки смотрел на Западный мост. Перед инспектором стояла тарелка с овсяным печеньем.
— Ты вообще носишь что-нибудь, кроме гавайских рубашек? — спросила Анника, с громадным облегчением поставив тяжелую сумку на гравий.
— Это не гавайская рубашка. Это рубашка с острова Туки-Пареа в Авруа, в Раротонге. Когда же я иду на свадьбу или на приличные похороны, я надеваю рубашку из расписанного вручную шелка, которую купил у портного Нельсона Манделы в Кейптауне. Разве я тебе этого не говорил?
Глядя на инспектора, Анника выдвинула из-под стола стул и положила на стол блокнот и ручку.
— Ты нашел какую-нибудь связь между Кошечкой и замерзшим в холодной комнате парнем?
