– Вы с Аэроном по-прежнему друзья? – На этот раз ее голос был ледяным. Нет, добрее она не стала.
– Да. – Рейес надеялся на это. Он любил Аэрона. А Даника… Он пока не понимал, что испытывал к ней и что она для него значила. Знал только, что это нечто запретное, и не мог противостоять чувствам, которые она в нем разбудила.
«Ты не можешь ею обладать».
– Прекрати, – сухо произнесла она и, отвернувшись от него, уставилась в потолок.
Рейес недоуменно нахмурился.
– Прекратить что?
– Не знаю. Этот блеск в твоих глазах… он смущает меня.
– Я ничего не могу с собой поделать.
Пауза.
– Между нами ничего не может быть, Рейес. – Ее голос вдруг задрожал.
– Я знаю.
Она обхватила себя руками.
– И что я здесь делаю?
– Я не мог оставить тебя с охотниками. – И это правда.
– Возможно, тебе следовало это сделать.
В это мгновение он окончательно понял, что охотники заставили ее стать наживкой. Его желудок противно сжался. Он должен всегда быть начеку рядом с ней. Не рассказывать ничего, что могло бы навредить его друзьям. Ему придется следить за ней, чтобы она не попыталась впустить этих негодяев в крепость или рассказать им, куда отправились воины. И зачем.
Но он не мог ее отпустить. Или убить, хотя это было бы разумно. Даже если его друзья, узнав правду, прикажут ему это сделать. А они явно что-то подозревали, иначе Сабин не пришел бы к ней с расспросами.
Насколько велика опасность, которой Рейес подвергает друзей, оставляя ее в живых? Но разве это важно? «Какой же я болван». Возможно, он действительно полюбил ее.
Боль весело захихикал, зная, что любовь доставляет множество мучений, душевных мук. И чтобы их унять, потребуется больше физических страданий.
Рейес нахмурился.
– Не говори об охотниках при моих друзьях, – сухо произнес он.
Даника рассмеялась. Но в ее смехе не было и капли веселья. В этом фальшивом смехе чувствовалось скрытое напряжение.
– Я не смогла бы, даже если бы захотела.
– Почему?
– Они уехали.
Его смятение сменилось гневом, и он резко вскочил с кровати. Каменный пол охладил его ступни. Он подошел к шкафу.
– Когда?
– Сегодня утром.
– Все?
– Кроме одного, по имени Торин. Может быть, еще кто-то остался. Я не всех твоих друзей знаю.
Остановившись в дверях, Рейес потер переносицу. Когда-то он пришел бы в ярость, узнав, что его оставили одного. Но теперь то, что он испытывал к Данике, стало сильнее его желания отыскать Дим-Униак.
– Они пришли за тобой. Но, увидев, что ты еще не поправился, попросили передать тебе сообщение.
Прищурившись, он обернулся к ней:
– Так передавай.
Даника вскинула голову. Казалось, она готова бросить вызов всему миру.
– Тот, которого зовут Сабин, попросил передать, чтобы ты перестал вести себя как слабак и выполнял свой долг. А что там в Риме? Кто-то упомянул какой-то храм.
Рейес пропустил мимо ушей ее вопрос и опустил веки, чтобы скрыть гневный блеск в глазах. Оружие исчезло, но на нем по-прежнему были джинсы. И они оказались расстегнуты. И хотя ему нравилось, что Даника раздевала его, ему было не по душе, что она забрала его оружие.
И он ненавидел себя за то, что спал мертвым сном. Она могла сделать все что угодно, а он бы и не узнал. Хмурясь, он торопливо застегнул джинсы и, вернувшись к шкафу, достал отделанную бархатом коробку с пистолетами и ножами и проверил, все ли на месте. Прекрасно. Ему не придется обыскивать ее.
– Я ничего у тебя не украла, – резко заметила Даника.
– Отлично. – Но он ей не поверил. Рейес проверил каждый нож и осмотрел пистолеты. Они были заряжены. Ему стоит соблюдать осторожность теперь, когда Даника живет с ним. Его лицо помрачнело еще сильнее, когда он вспомнил о полуавтоматической винтовке и мгновенно обернулся к Данике.
Она настороженно наблюдала за ним, ее бледное лицо напоминало застывшие черты Снежной королевы. Боль снова сдавила его грудь, и он закусил щеку. Богов следует наказать за то, что они одарили эту женщину такой невероятной красотой.
– Ты куда-то собрался? – спросила она.
– Возможно. – Он окинул взглядом стены. И сразу понял, что два кинжала исчезли, хотя Даника изо всех сил старалась замести следы и развесить остальное оружие так, чтобы пропажа не бросилась в глаза.
Он ни в чем ее не винил и не стал бы отбирать у нее эти кинжалы. Удивительно, но его невероятно… взбудоражила мысль о вооруженной женщине. Идиот. Возможно, она хотела, чтобы его кровь залила весь пол в этой комнате и просочилась сквозь камни.
При мысли об этом он задрожал. Ведь тогда ей пришлось бы ударить его кинжалом, и только он один знал, какое восхитительное блаженство подарит ему этот удар. «Если бы она хотела тебя убить, то обезглавила бы еще прошлой ночью».
– Почему ты не сбежала от меня вчера? – поинтересовался он.
Даника хлопнула себя ладонью по лбу и упала на подушки:
– Не знаю. Вот дура.
– И почему ты не попыталась меня убить?
– И снова не знаю. Понятно? Ты чертов враг. Я без проблем могла бы перерезать тебе горло. Понимаешь, меня этому обучали.
Он удивленно уставился на нее.
– Учили, как перерезать мне горло?
– Да. Я ходила на занятия. Это были не просто курсы по самообороне, там обучали, как одолеть врага и скрыться. – Она смахнула пушинку с ноги. – Я больше никогда не буду беспомощной.
«Я помог уничтожить ее невинность, и мне даже не пришлось к ней прикасаться». Позор.
Рейес прислонился плечом к шкафу.
– Не переживай. Возможно, ты просто не смогла напасть на беспомощного человека. Это делает тебе честь.
– Да, но ты не человек.
Да. Он демон, и напоминание об этом обожгло Рейеса. Он не смог сдержаться и выпалил:
– Теперь я очнулся. Попробуй напасть.
– Пошел ты, – огрызнулась Даника.
– Попытайся.
– Иди к чертям.
– Попытайся, Даника. Докажи себе, что сможешь одолеть меня.
Она смерила его горящим взглядом, проникавшим в глубины его души.
– Чтобы дать тебе возможность сделать мне больно? Нет уж, спасибо.
– Я до тебя не дотронусь. Клянусь.
Она щелкнула языком.
– Ты хочешь, чтобы я сделала тебе больно?
Ее голос прозвучал недоверчиво, но она сознавала, что именно к этому Рейес ее и подталкивает. Он хотел, чтобы она атаковала его. Хотел, чтобы впилась в его кожу ногтями и снова вонзила бы зубы в его шею. Он жаждал боли. Но только от нее.
