– И где он сейчас?
– Я не знаю. После того как им овладел демон, он исчез. – Рейес наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. – Принести тебе что-нибудь?
– Я собираюсь уничтожить твоего друга, Рейес. – Она не смогла удержаться от признания. – Аэрона. Я говорила, что не стану, но…
Рейес устало вздохнул:
– Я просто прошу тебя все хорошенько обдумать. Аэрон гораздо сильнее тебя. Он бессмертный, а ты – человек. Ты можешь ранить его, но, скорее всего, он не умрет. Но он схватит тебя и превратит в пыль.
– Он же должен спать. Я отрублю ему голову во сне. Или… – Она медленно подняла голову и уставилась на Рейеса широко раскрытыми глазами. – Ты такой же сильный, как он. И раньше побеждал его. Он ведь пришел за мной, но ты остановил его.
Лицо Рейеса помрачнело.
– Убей его для меня, – взмолилась она.
– Даника…
– Убей, и я сделаю все, что захочешь. Я буду резать тебя столько, сколько скажешь.
– Даника, – снова произнес он.
И в его голосе она услышала сомнение. Словно он боролся с самим собой.
Она дважды наблюдала, как он сражался с Аэроном, но еще никогда не видела такой муки на его лице. Она с трудом проглотила подкативший к горлу ком. И все же он не отклонил ее просьбу.
– Я уже сказал, что, возможно, твоя бабушка жива. Почему ты не хочешь в это поверить?
– Аэрон помнит ее окровавленное тело.
Кроме того, охотники видели, как Аэрон тащил бездыханное тело женщины. Она не могла закрыть глаза на такие подробности.
– Но Аэрон не помнит, как нанес ей смертельный удар. Он воин, а воины такое не забывают. А это означает, что, когда он оставил ее, она все еще была жива.
Возможно… кто знает…
– Утром я отправлю тебя к матери и сестре, и, возможно, тебе удастся отыскать бабушку. Сегодня вечером я заставлю Торина выследить… черт… найти их. Торин их отыщет.
Даника сжалась.
– А что, если он причинит им вред? Если он это сделает, я…
– Нет, нет. Даю слово. Им ничто не угрожает.
Даника поверила ему. Это было глупо, но она доверяла ему. Сейчас ей больше ничего не оставалось.
– И мы обязательно найдем твою бабушку. Так или иначе, ты узнаешь, что с ней произошло.
«Так или иначе». Зловещая фраза. И все же в это мгновение в ее душе снова вспыхнула проклятая надежда. Она снова подумала: а вдруг?.. Такова природа человека – всегда надеяться на лучшее и не верить в плохое, если тому нет реальных подтверждений. Она не видела тело бабушки, а Аэрон сказал, что думал, будто убил ее, а значит, все еще может быть хорошо.
Возможно, бабушка Мэллори жива.
Оцепенение, сковавшее ее, стало понемногу отступать, и Даника ощутила облегчение.
– Я бы отправилась к ним сегодня, – сказала она. – Аэрон знает, где они. Заставь его сказать.
– Я пытался. Дважды. Но разве ты хочешь бесконечно напоминать ему о них? Тогда, когда он желает их смерти? Торин справится, не сомневаюсь. Ему просто нужно время.
Даника сжала его руку и пристально посмотрела на него. Ей хотелось поцеловать его и одновременно оттолкнуть. Обнять и ударить.
– Спасибо.
– Ты такая красивая, – прошептал он. А затем покачал головой, словно не в силах поверить, что произнес эти слова. – В клетке ты призналась, что рисуешь, чтобы избавиться от кошмаров. Почему бы тебе не нарисовать что-нибудь сегодня? Возможно, это успокоит тебя.
«Не смягчайся. Ты и так уже на краю».
– Ты хочешь просто еще раз забраться в мои мысли.
– Мне хочется успокоить тебя и одновременно понять, что ты знаешь о богах.
Она отпустила его руку, чувствуя пустоту, и пожала плечами.
– Мне понадобятся краски и холст. – При мысли о том, что в ее руках снова окажется кисточка, Даника испытала прилив возбуждения. Она не думала, что снова станет рисовать.
На щеках Рейеса вспыхнул румянец, и он откашлялся. А затем выпрямился и отвернулся от нее:
– Я… я уже приготовил все, что тебе нужно.
Даника изучала его профиль. Его нос казался длиннее, чем у других воинов, и выглядел более аристократично. У него были густые и длинные ресницы. И упрямый подбородок.
– Что ты имеешь в виду?
– Я побывал у тебя дома. У меня осталась твоя сумочка, и после того, как ты исчезла, я отправился к тебе домой, увидел твои краски и купил все, что необходимо. На всякий случай. – Его голос сделался хриплым. – Ты будешь рисовать?
На всякий случай?
– Я… Возможно.
Он был у нее дома? И что он подумал о ее крохотной, забитой вещами квартирке? Когда-то такой любимой. И почему, представив его там, она вдруг ощутила, что именно так все и должно быть?
Рейес не пытался надавить на нее. Он просто кивнул, словно понимал ее нерешительность.
– Мне надо ненадолго отлучиться, поговорить с Торином. С тобой все в порядке? Побудешь одна?
Она сомневалась, что когда-нибудь снова будет в порядке, но ответила:
– Да, конечно.
Рейес взглянул на нее, наклонился и нежно поцеловал в губы. Она приоткрыла губы, ощущая его горячий язык, однако его ласки дарили нежность, но не страсть. И все-таки она уже была не в силах сопротивляться.
– Ангел, – прошептал Рейес.
Даника обвила его руками за шею, крепко прижимая к себе. Наверное, она могла бы целую вечность вот так обнимать его. Сейчас она не ощущала ни боли, ни горечи потери, лишь сильного мужчину, отпугивающего ее демонов.
Рейес обхватил ее за талию и прижал к себе как можно сильнее. Она раздвинула ноги, снова надеясь ощутить его возбуждение. Желание обожгло ее изнутри, и она вскрикнула, чувствуя, что от усталости не осталось и следа.
Даника вспомнила, как он целовал ее утром, но не испытывал настоящего наслаждения. Пока она не сделала ему больно. Он даже признался, что не способен ничего чувствовать, если не причинить ему хоть малейшую боль вроде укуса.
И хотя, целуя ее, Рейес стремился всего лишь поделиться с ней своей силой, она хотела, чтобы этот поцелуй ему понравился. Она сказала себе, что это должно понравиться ему настолько сильно, чтобы он захотел и дальше защищать ее. И когда придет время, он предпочтет ее Аэрону и убьет воина. Если Рейес станет желать ее, он никогда не нарушит своего слова. И утром отправит к семье.
Но, как ни грустно это звучало, она ошибалась.
Глубоко в душе она страстно желала его, и так было всегда. Несколько месяцев назад она стала пленницей в этой крепости и впервые столкнулась с ним лицом к лицу, когда он ворвался в ее комнату, требуя помощи для Эшлин. В это мгновение Даника ощутила, как в ее душе вспыхнул яркий огонь, освещая все вокруг. Горячий и всепоглощающий. И все мужчины, с которыми она когда-то целовалась, ходила на свидания, и те двое, с которыми она спала, в мгновение ока исчезли из ее памяти, словно никогда и не существовали.
