Насколько Рейес помнил, Даника не встречалась с Камео в прошлый раз. Значит, это было ее первое знакомство с Печалью. А первая встреча – всегда самая трудная.
– Заткни уши и закрой глаза.
Даника не стала спорить и мгновенно выполнила его приказ.
– Мне надо поговорить с Торином, – сказал он Камео.
Она прислонилась к дверному косяку:
– Что ж, ты можешь прийти попозже. Я ведь пришла первая. Твоя женщина?
– Да, – ответил он и добавил: – Ты можешь прийти попозже. – Ему пришлось отвести взгляд. Его грудь болела, и эта боль была невыносима. Неужели между Торином и Камео назревает роман? Странные вещи происходят, подумал он. Как, например, то, что Даника стоит с ним рядом, вместо того чтобы попытаться сбежать.
– Хорошенькая.
Лучшая, сказал бы он.
– Уйди, и я подарю тебе черный кинжал, который тебе так нравится. Тот, что висит на стене у меня в спальне.
На лице Камео мгновенно отразилось нетерпение. Черт, он опять взглянул на нее. Боль снова стиснула его грудь. Он потер грудь там, где чувствовалось биение сердца, а Камео быстро бросила взгляд через плечо, а затем снова посмотрела на него.
– Отлично. Я уйду, – сказала она и обошла его. Удаляясь по коридору, крикнула: – Но я скоро вернусь, так что поторопись.
Рейес снова взял Данику за руку, ему просто необходимо было прикасаться к ней, и ее ледяная кожа снова сделалась горячей. Она открыла глаза, удивительные зеленые глаза ангела, которые ранили его в самое сердце и одновременно успокаивали.
– Что случилось? – спросила она, все еще немного ошеломленная.
– Камео одержима демоном Печали.
– Ах, тогда все понятно. Несчастная женщина.
Рейес усмехнулся и повел ее за собой в комнату Торина. Новейшая компьютерная система занимала всю дальнюю стену. Мониторы мигали разными цветами, картинки сменялись одна за другой. На некоторых виднелся крутой холм, на котором стояла крепость, кое-где – город и его жители.
Торин восседал во вращающемся кресле и, скрестив руки на груди, смотрел на них. У него были белоснежные волосы и зеленые глаза, темнее, чем у Даники. И эти глаза коварно блестели.
– Что? – спросил он тем же недружелюбным тоном, что и Камео.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил его Рейес.
Торин внимательно взглянул на Данику, а затем снова уставился на Рейеса:
– А ты?
– Ничего.
– Что ж, вот и ответ. Зачем вы пришли?
– Мои близкие, – ответила Даника, сгорая от нетерпения. Она шагнула вперед, но вовремя спохватилась и попятилась. – Ты знаешь, где они? Аэрон упоминал маленький городок в Оклахоме.
– Эта информация могла бы быть полезна пару часов назад. – Торин обернулся и взглянул на мониторы. Его знания в этой области приносили воинам неплохие деньги. – Мы с ребятами поговорили сегодня утром до их отъезда. Люсьен попросил меня найти ту же самую информацию. Когда ты и твои близкие в последний раз были здесь, я добавил краситель в вашу пищу.
Рейес ласково поглаживал руку Даники, надеясь успокоить девушку. К счастью, она не сопротивлялась.
– Твой вышел из организма гораздо быстрее, чем предполагалось, – продолжал Торин. – Не знаю, возможно, дело в том, что ты была напугана и сильно потела. Этот краситель должен был оставаться в твоем организме долгие месяцы. Следующей была твоя сестра, потом бабушка, а затем мать. Я не видел ваших следов долгие недели. Не беспокойся, я знаю, о чем ты думаешь. Мне следовало засунуть «жучки» к вам в обувь, но мне это только сейчас пришло в голову. Век живи, век учись.
Рейес сомневался, что Даника думала именно об этом, но промолчал.
– В любом случае я постоянно сижу за компьютерами, пытаясь найти хоть что-то. Но пока глухо.
Даника, ожидавшая услышать хоть что-то обнадеживающее, разочарованно сникла. Рейес отпустил ее руку и обнял за талию, словно желая поделиться с ней своей силой. Она прижалась к нему. В поисках утешения?
– Хотя, – добавил Торин, стуча пальцами по клавиатуре. – Есть кое-что.
Даника снова напряглась.
– Что? – Ее возбуждение витало в воздухе.
Не отрываясь от монитора, Торин махнул рукой:
– Вы видели, как Парис печет печенье? Он абсолютный неумеха, но дело не в этом. Когда вы едите эти печенья, они ломаются и словно исчезают в вашем организме. Только это не совсем так. Существуют последствия. Жир, холестерин и так далее.
Наш краситель представляет собой сочетание ингредиентов, которые изменяют химические процессы человеческого организма, и каждый индивидуум начинает подавать свой собственный сигнал. И эффекты от этого красителя гораздо более стойкие, чем от печенья. А что самое главное, я вспомнил, что человека можно найти по этому сигналу, даже если краситель вышел из организма.
Теперь напрягся Рейес. Эшлин едва не погибла, попробовав «ингредиент», предназначенный только для бессмертных.
Словно прочитав его мысли, Торин добавил:
– Я не стал бы давать его женщинам, если бы Сабин не протестировал его на нескольких охотниках.
Рейес постепенно расслабился. И услышал, как тяжело дышит Даника. Он крепче прижал ее к себе.
– Дайте мне пять минут, – сказал Торин, – и я распечатаю карту их местонахождения. Вы можете позвонить мне, когда окажетесь на месте, и я сообщу, там ли они еще.
Сильная дрожь охватила тело Даники.
– Моя бабушка, ты знаешь, где она?
Торин помолчал. А затем сдержанно кивнул:
– Я уже запустил программу, чтобы отследить ее местонахождение, но на этой неделе сигнал был очень слабый.
Надежда осветила ангельское личико Даники, озарив светом всю комнату.
– Значит, она жива! Жива! Аэрон ошибся. Если бы она умерла, сигнала бы не было. Правильно?
Торин откликнулся с невозмутимым видом:
– Правильно.
Она прижала руки ко рту, ее глаза сделались огромными.
– О боже. Это… это… лучший день в моей жизни!
С радостным смехом она обняла Рейеса и уткнулась щекой в его шею. Ее нежная кожа была подобна лепесткам цветов и источала благоухание ночного неба.
– Я так счастлива!
Рейес обнял ее и взглянул на Торина. Его друг коротко кивнул, отвечая на безмолвный вопрос воина. Похоже, мертвое тело тоже могло распространять сигнал.
Глубоко вздохнув, Рейес закрыл глаза. Он обнимал ее, наслаждаясь ее близостью, и все его существо стремилось навстречу к ней. Ему стоило огромного труда сохранять спокойствие, хотя его ногти уже начинали вытягиваться, а зубы сделались острее. А это происходило только в том случае, если демон испытывал голод.
