Она пораженно разглядывала роскошное убранство комнаты, с ее губ сорвался восхищенный вздох. Несколько чистых холстов ожидали ее на мольбертах. У дальней стены виднелся стол, заставленный разнообразными кистями и баночками с красками.
«Он сделал это для меня». И не потому, что хотел заглянуть в ее сны. Он не знал о них, когда все здесь обустраивал. А лишь потому, что хотел сделать ее счастливой. Эта мысль поразила Данику не меньше, чем удивительная комната, и она почувствовала, что ее сердце еще больше открылось навстречу ему.
– И что мне делать с тобой, Рейес? – прошептала она.
И сколько еще Рейес будет так ее удивлять? Сначала одежда, затем попытки успокоить ее страхи, и вот теперь студия ее мечты. Все, что он говорил и делал, разбивало преграды, которые она выстраивала между ними. Даника прижала ладонь к замирающему сердцу. Даже дома у нее не было такого потрясающего места для работы. Ей удавалось заработать на жизнь, рисуя портреты, но лишние деньги у нее редко водились.
Даника и сама не заметила, как приблизилась к столу и принялась рассматривать кисточки, вертя их в руках и ощупывая их пушистые щетинки. Рейес хотел увидеть образы из ее снов, ангелов и демонов, богов и богинь. И неожиданно ей захотелось показать ему все, что она знала.
Но внимательно разглядывая палитру акриловых и масляных красок, она знала, что сегодня не сны станут темой ее первой картины. Она нарисует его.
Рейес снова готовил еду для Даники. К счастью, Парис до отъезда в Рим сходил за покупками, и теперь у него был богатый выбор продуктов.
Он отнес в спальню поднос со свежей рыбой и салатом и, войдя в комнату, ощутил приступ паники, когда не увидел ее там. Но, оглядевшись, обнаружил девушку в студии, где она с безмятежным видом делала наброски на одном из холстов. Она была так поглощена своим занятием, что не заметила, как он вошел, и не слышала, как окликнул ее.
Ее глаза остекленели, словно она находилась в трансе. Рука грациозно двигалась по холсту, и тело плавно раскачивалось из стороны в сторону, словно в неторопливом танце. Грудь Рейеса сдавила боль, и он ощутил, как его пенис снова налился возбуждением. Боль рвалась наружу, притягивая к ней свои когти. Ни за что.
Не желая отвлекать ее, Рейес вышел из студии. Стараясь дышать глубоко и спокойно, он пытался унять бешеное сердцебиение. Теперь он знал, что ее прекрасный образ никогда не покинет его мысли. Небрежно забранные назад волосы, несколько прядей выбились из прически. Пятна черной краски на ее щеке. Блестящие, искусанные острыми зубками, красные и опухшие губки.
Дойдя до гостиной, он был вне себя от возбуждения и не мог справиться с дрожью, сотрясавшей его тело. Только теперь он заметил, что снова сжимает в ладонях свои кинжалы. Отчаянно желая боли, он без сил упал на темно-красную кушетку. Воины предпочли этот цвет именно из-за него, и иногда он чувствовал себя здесь неловко.
Но, по крайней мере, его не охватывало желание снова спрыгнуть с крыши крепости.
– И чем интересным здесь можно заняться?
Рейес резко склонил голову набок при звуке незнакомого голоса. Минуту спустя один из его кинжалов резко просвистел в воздухе.
Незнакомый воин с безмятежным видом развалился в мягком красном кресле, вытянув ноги. Он не моргнув глазом поймал кинжал Рейеса и уставился на рукоятку.
– Отличная работа. Сам сделал?
Внезапно Рейеса осенило.
– Уильям.
Друг Аньи. Не так уж много людей могли подняться на холм и проникнуть в крепость, обойдя ловушки и датчики Торина. Однако Торин специально отключил их для этого мужчины, а Анья предупредила всех в крепости, чтобы его никто не трогал, а иначе будет иметь дело с ней.
– Да, это я. Знаю, знаю. Ты счастлив, что я здесь, и готов усыпать мой путь лепестками роз и тому подобная чушь. Не стоит. Просто постарайся воспринимать меня как нормального парня.
Рейес закатил глаза. Анья забыла предупредить, что этот бессмертный болван отличался необычайным высокомерием.
– Да, я сам сделал кинжал. Зачем ты здесь?
Нахмурившись, Уильям провел сильной ладонью по черным как смоль волосам.
– От скуки, мой друг. От скуки. Все разъехались и даже не устроили в мою честь вечеринки. Я решил посмотреть телевизор, но у вас здесь есть только порнофильмы, а у меня уже давно не было женщины, и эти фильмы заставляют меня ревновать.
– Это фильмы Париса, – ответил Рейес.
Раздался смех. Уильям покачал головой:
– Больше ничего не говори. Я его знаю.
– Я спросил, не о том, что ты делаешь в этой комнате. Зачем ты приехал в Будапешт? В крепость?
Уильям пожал широкими плечами:
– Ответ тот же самый. От скуки. Хотя, – добавил он, немного подумав, – возможно, есть некоторое отличие. Анья когда-то давно навещала меня, и по ее вине у меня вышли разногласия с новым царем богов. Он победил меня и, хотя получил, что хотел, все равно сжег мой дом дотла. Мне было некуда пойти, и я решил напомнить Анье о том, что за ней должок.
Рейес встрепенулся, мгновенно придя в боевую готовность.
– Если ты пришел, чтобы навредить ей, я…
– Успокойся. – Воин поднял руку. Его голубые глаза сверкнули, когда он другой рукой поднял край рубашки. – Я не мог бы причинить ей вред, даже если бы хотел, и, поверь мне, я этого очень хотел. Она ранила меня сюда.
Рейес уставился на живот воина. Длинный толстый шрам пересекал его пупок.
– Чудесно.
– Девчонка всегда умела обращаться с ножами. – Уильям опустил рубашку и улыбнулся.
Если не считать шрама, Уильям казался совершенным творением. Идеальная кожа, загорелая и гладкая. Безупречный прямой нос. Идеальные зубы, скулы, щеки. Он был мускулист и излучал уверенность. Рейес не хотел бы, чтобы этот мужчина приближался к Данике.
При мысли о Данике у него все сжалось внутри.
– Ты говорил, что хотел женщину? – спросил его Рейес.
Уильям выпрямился, на его лице вспыхнуло нетерпение.
– А у тебя есть кто-нибудь на примете?
– Встретимся у главного входа. Через пятнадцать минут.
И, не говоря ни слова, Рейес вышел из гостиной и отправился в свою спальню. Даника стояла на том же самом месте, где он ее оставил, продолжая увлеченно рисовать. Она даже не начинала смешивать краски, все еще делая наброски.
Рейес не разбирался в процессе, но догадывался, что она будет поглощена этим занятием еще несколько часов. Его тело пылало страстным огнем, и он, как никогда, жаждал боли. Попытки утолить желание собственными силами не помогали, лишь пугая Данику и смущая его самого.
Завтра они вместе отправятся в путешествие. Он бесконечно будет ощущать ее сладкий аромат. И отчаянно желать ее. И, скорее всего, не сможет ранить себя, как обычно. Если он не утолит жажду своего демона сегодня ночью, то может причинить боль Данике или напугать ее. Боль может попытаться заставить ее делать то, что ей не понравится. И воспоминания об этом станут преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Этого Рейес не вынесет.
