– Проведя пару недель в моей постели, они начинали бросаться на всех, кто попадался им на пути. Я уже рассказывал об этом, но не упомянул, как радостно они при этом смеялись. Причиняя боль невинным людям. Избивая, царапая, мучая их. Даже нанося ножевые раны.
Даника ощутила раскаяние в его голосе.
– И ты считаешь, что виноват в этом?
– Я знаю, что так и есть.
– Возможно, такова была их природа. А ты просто разбудил их скрытые желания. Возможно, тебя подсознательно тянуло к таким женщинам, потому что ты знал, что они не сочтут твои вкусы в постели… отвратительными.
Он помолчал. Затем ответил:
– Может быть. – И на этот раз в его голосе прозвучала надежда.
Надежда. Но она не станет размышлять над этим. Только не сегодня ночью.
– А ты по своей природе очень нежная, – добавил он, немного подумав, – хотя в тот день, когда мы встретились после нескольких месяцев разлуки, ударила меня.
– Я была зла на тебя и боялась за свою семью.
– Или это Боль повлиял на тебя, заставив меня атаковать.
– Или я просто была рассержена и напугана, – добавила она.
– Как я уже сказал, по своей природе ты мягкая и нежная.
– Нет уж, извини. Не хочу тебя разочаровывать, но у меня очень непостоянный характер.
– Я тебе не верю.
– Нет, – ответила она, – ты мне веришь, просто не хочешь этого. Почему? Не желаешь признать, что у нас гораздо больше общего и тебе может быть очень хорошо со мной? Или ты думаешь, что я не понравлюсь тебе такой, какая на самом деле? – Ай! При одной мысли об этом ее грудь стиснула боль.
– Ты мне нравишься такой, какая ты есть. Я просто боюсь тебя такую. Милую, страстную, самоотверженную, любящую. И да, немного необузданную. Я желаю тебя сильнее, чем кого-либо на этом свете.
Святой Боже. Эти слова способны растопить самое холодное сердце.
– Расскажи мне о своих мужчинах, – потребовал он. Эти слова обрушились на нее, словно удар.
– Ты же сказал, что не хочешь о них слышать.
– Я передумал. Я мужчина, и могу себе это позволить.
Даника расхохоталась. Рейес ответил ей ее же словами.
– Ты когда-нибудь… любила мужчину?
– Нет. – Любила ли она Рейеса? Чувство, которое она к нему испытывала, было гораздо сильнее всего, что ей доводилось испытывать раньше. Горячее желание, страсть и нежность в ее душе… Черт, черт, черт! – Но я встречалась с мужчинами, – выдавила она из себя. – Со многими.
– Что значит, со многими? – Его свирепость неожиданно исчезла. По крайней мере, сейчас он не казался варваром, готовым убить любого, кто косо на него посмотрит.
– Девушка должна перецеловать тысячу лягушек, прежде чем найдет своего принца, так говорила моя сестра. Я запомнила ее слова и ходила на свидания со всеми, кто меня приглашал. Но ты догадываешься, что я не была доступной.
– Доступной?
– Той женщиной, что ложится в постель со всяким, кто проявит к ней интерес.
Он снова фыркнул:
– Я прекрасно знаю, что это не про тебя. – А затем добавил: – Кто-то называл тебя доступной? Если так, я…
– Рейес, перестань! – воскликнула она, пытаясь сдержать смех. Его свирепость снова вернулась с прежней силой. – Никто не называл меня доступной. – Но ей понравилось, что он был готов уничтожить любого, кто посмел бы ее обидеть. – Я просто хотела убедиться, что ты это понимаешь. А серьезные отношения были у меня только с двумя мужчинами.
– Мне их убить?
– Рейес, это самые приятные слова, которые ты когда-либо мне говорил.
Данике показалось, что он усмехнулся.
– Я никогда никого не любил, – неожиданно признался он.
Ей вдруг захотелось петь и танцевать. Рейес принадлежал ей, только ей.
– Даже до того, как в тебе поселился демон?
– Да.
Она пыталась представить, каким он был сотни, тысячи лет назад, но не смогла.
– Каким ты был? Тогда?
– Таким же, как сейчас, только… более спокойным. – Он усмехнулся, вероятно что-то вспомнив. И этот смех был для нее словно ласка. – Я любил поддразнивать других и часто издевался над Аэроном, пряча его оружие и отрезая волосы, пока он спал. В конце концов он побрился наголо.
– Жаль, что я не знала тебя таким.
– Возможно, это даже хорошо. Тогда мы были подобны детям. Мы появились на свет такими, какие сейчас, но наши души были юными и невинными, и мы не переставали удивляться окружающему миру. Мы учились быть воинами, но нашими примерами для подражания были лишь боги и их развлечения.
Но Даника не могла представить его беззаботным, смеющимся и подшучивающим над друзьями.
– Но как ты мог появиться на свет взрослым человеком?
– Как сочетание крови богов, земли, огня, воды… – Он осекся. – По крайней мере, так нам рассказывали. А ты? Какой ты была в детстве?
– Думаю, обычной. Устраивала сцены, чтобы добиться того, чего хотела. Мама называла меня Тасманийский дьявол.
– Ты, наверное, уже тогда выглядела как ангел.
Ангел. Ее сердце замерло.
– Рейес, – прошептала она.
– Да, – покорно ответил он.
– Я снова хочу быть с тобой.
Между ними снова воцарилось молчание. Тишина была подобна змее, которая накинулась на свою жертву и сжимала ее своими смертоносными кольцами. Неужели он действительно больше ее не хотел? Несмотря на все, что только что сказал? Он насытился ею, и, возможно, ему оказалось этого достаточно? Или ему не понравился ее вкус?
– Даника…
Она огорченно застонала. Снова Даника.
– Не бери в голову. Просто… заткнись и спи. – Она сердито перевернулась на живот и ударила кулаком в подушку.
Рейес не издал ни звука, но внезапно она ощутила, как его тяжелое тело пригвоздило ее к кровати, вдавив ее лицо в матрас. Даника не могла вздохнуть.
Он обхватил ее за шею и повернул ее голову, чтобы она могла дышать. Он не шевелился, продолжая лежать на ней сверху. Даника чувствовала себя абсолютно беспомощной. Его теплое дыхание ласкало ее щеку. Краем глаза она видела его лицо в профиль. Его глаза сверкали, зубы были обнажены в свирепом оскале.
Лунный луч наконец отыскал его в темноте, осветив смуглую кожу. Он тяжело дышал, его кожа блестела от пота. Она ощутила его мощное возбуждение и задрожала.
– Я не испорчу тебя, – прорычал он. – Ты понимаешь? И если это означает, что я больше никогда не смогу овладеть тобой, значит, так и будет.
– Тогда ты абсолютный болван! Ты уже это говорил, и мне надоело это слушать.
