– Не стоит так вопить, – произнес Кронос рядом с ним.
Могущественная сила наполнила комнату, и у Париса волосы встали дыбом.
И хотя ему отчаянно этого хотелось, он не обернулся и не взглянул на своего гостя. Он склонил голову, как покорный слуга. Он не знал, считал ли Кронос его безумцем или же просто не мог понять, как не могли понять богов и сами Владыки Преисподней.
Париса мучили сомнения, но он надеялся, что его второе предположение все-таки окажется ближе к истине.
– Прежде чем принять решение, я хотел бы задать тебе вопросы, – сказал он. – Если ты соблаговолишь на них ответить.
– Я много размышлял о тебе, демон. Ты и твои желания – загадка для меня. И я хочу разгадать ее. – Раздался шелест мантии, и Кронос появился прямо перед ним. – Спрашивай.
– Если я выберу Сиенну, ты просто вернешь мне ее сгнивший труп?
Кронос тихо и удивленно усмехнулся:
– Какая подозрительность. Думаю, нечто подобное сотворили бы олимпийцы, хитрые негодяи были способны и не на такое. Но я более щедр. От меня ты получил бы ее такой, как прежде. Для тебя она будет выглядеть как раньше, разговаривать точно так же. Это будет не труп, а живая женщина с бьющимся сердцем.
«Для тебя».
Слова Кроноса обожгли его, и он нахмурился. Интересно, в этих двух словах заключен какой-то скрытый смысл или же он просто ищет подвох? Боги славились коварством. Кронос назвал олимпийцев «хитрыми негодяями», но Парис готов был поспорить, что титаны мало от них отличались.
Но он продолжал расспросы.
– Она станет ненавидеть меня, как и прежде?
Послышалась еще одна усмешка, и ласковые пальцы коснулись его шеи. Они были нежными, но источали такую силу, что его сердце едва не выскочило из груди от напряжения.
– Конечно, она будет тебя ненавидеть. Она же из охотников. А ты – Владыка. Но я уверен, Разврат, что ты сумеешь очаровать ее.
Сумеет ли он?
И сможет ли он избавиться от чувства вины, вспоминая о том, что не дал Аэрону шанса на спасение? Рейеса тоже терзало чувство вины, но он не мог уступить Аэрону и отдать ему свою женщину, которую воин так отчаянно стремился уничтожить.
Парис медленно поднял голову и встретился взглядом с Кроносом. Лицо предводителя богов было непроницаемым и холодным. Черт! Что же ему делать?
Даника громко закричала, когда Рейес резко отпрыгнул от нее и бросился на Аэрона. Ужас сковал ее тело. Она сжалась на постели и уперлась спиной в спинку кровати. «Что, черт подери, мне делать?»
Двое мужчин покатились по полу, молотя друг друга кулаками, разрывая когтями кожу и рыча, словно дикие звери. Аэрон несколько раз попытался ударить Рейеса ножом в шею, вопя, что скоро оторвет ему голову. Дважды ему удалось ранить его, и по шее Рейеса заструилась кровь.
Рейес сильно ослабел. Ведь она совсем недавно сама ранила его. Ее нож. Да. Вот что ей сейчас нужно. Где, черт подери, ее нож?
Даника лихорадочно оглядела пол и заметила кинжал. В прошлый раз, когда она попыталась защитить себя, Аэрон сбил ее с ног. Рейес тогда спас ее, но получил хорошую взбучку. На этот раз она не станет ждать и не обратится в бегство. Она поможет Рейесу. Ее этому учили.
Даника осторожно сползла с кровати, не сводя глаз с дерущихся мужчин.
– Она моя, – прорычал Рейес.
– Она принадлежит богам, – огрызнулся Аэрон. Он резко развернулся и полоснул острым крылом по щеке Рейеса.
Голова Рейеса дернулась в сторону. Выпрямившись, он улыбнулся:
– Теперь нет. Как ты выбрался из клетки?
– Кронос. Он сказал, что настало время действовать. А когда бог приказывает, я подчиняюсь.
Из тени, отбрасываемой крыльями Аэрона, выглянула Легион:
– Не делай больно.
Аэрон протянул руку и погладил маленького демона по голове.
Существо довольно заурчало, точно так же, как урчал Рейес, когда испытывал боль. Еще немного, подумала она, все ближе подползая к кинжалу и стараясь оставаться незамеченной. Серебряное лезвие сверкало на полу, маня ее к себе.
– Хорошо иметь друзей, – мрачно произнес Аэрон.
– Я твой друг.
– Нет.
– Аэрон, я люблю тебя.
– Не Аэрон. Ярость.
– Ты Аэрон. Мы навечно братья.
– И все же ты бросил меня в темницу, хотя знал, каково это.
– Ты сам просил меня об этом!
– А ты не должен был слушать!
Даника нагнулась. Ухватившись за рукоятку кинжала, она увидела, что Рейес побледнел. Вероятно, слова Аэрона достигли своей цели и чувство вины оказалось острее любого клинка. Она выпрямилась.
Рейес предпочел ее другу, неожиданно поняла она, впервые осознав, как, должно быть, ему было тяжело. Эти мужчины прошли вместе сквозь пламя ада.
– Я сделал все, чтобы защитить тебя от тебя самого, – прорычал Рейес.
– Нет, ты сделал это, чтобы защитить ее – завопил Аэрон, ударив его кулаком в бедро. Его ноздри раздувались, он сжал кулаки, готовясь к заключительному броску. – Ты мой враг!
Рейес был обнажен, безоружен и, очевидно, опасался приближаться к кровати, где лежал еще один кинжал. Скорее всего, он не хотел привлекать внимание к Данике. Он снова защищал ее, не думая, какая опасность угрожает ему самому.
Даника облизала губы, глядя, как он слегка попятился назад. Ее била дрожь. Она хотела позвать его, бросить ему кинжал, чтобы Рейес мог защищаться. Но что, если ее предупреждение только все испортит? Что, если Аэрон бросится на него и перережет ему горло?
Она видела, что Рейес оправлялся после любых ранений, но он погибнет, если отрубить ему голову.
Легион положила свои чешуйчатые лапы на плечи Аэрону и умоляюще уставилась на Данику.
– Осстанови их. Нельззя делать больно Аэрону. – Чешуйчатые ладони поглаживали голову воина. – Успокойся, друг. Успокойся.
– Я пытаюсь, – прошептала Даника. Она осторожно двинулась вперед, стараясь оставаться в тени, держа наготове кинжал. «Перережу ему горло».
– Я – демон Ярости. – Голос Аэрона сделался громким и хриплым, казалось, в нем слышались сотни других страшных, разгневанных голосов. – Ты причинил мне страшный вред, и ты за это заплатишь.
Его сверкающие красные глаза уперлись в Данику. Она замерла, боясь дышать.
Рейес с неистовым ревом прыгнул вперед, ударив Аэрона в грудь. Оба воина отлетели назад, крылья Аэрона уперлись в стену. Раздались глухие удары. Они с силой врезались в дверь, и им на голову посыпались щепки. Легион взвизгнула и забилась под кровать.
Воины снова покатились по полу, обхватив друг друга руками и ногами. Даника слышала щелканье зубов, треск рвущейся одежды и клацанье когтей. Кости хрустели и ломались, и мужчины кричали от боли.
