Отметив, что она называет Креста Сашей, я невольно усмехнулась:
— Странно, что никто тогда не подумал, что их исчезновения могли быть связаны.
— А Эмму вы хорошо знали? — спросила я.
— Только по работе.
— А почему она уволилась?
— Ковтун не подписал ей заявление на отпуск, она обиделась и ушла. Но я думаю, на самом деле ей было тяжело оставаться у Ковтуна после того, что произошло с Анжеликой. Охранника я вообще, если честно, не помню. Болтались по коридорам два амбала. Все над этим посмеивались, мол, Анжелика пытается придать себе значимости, первая красавица, которую надо охранять. А когда она погибла… Кошмарная история… Охранника подозревали в причастности к похищению. Вроде он что-то знал и сбежал в тот день, сказавшись больным. Но ничего такого не подтвердилось, насколько я знаю. Про Эмму тоже всякие слухи ходили. Вроде бы она завидовала Анжелике и не смогла ей простить связи с Сашей, с Бережным, я хотела сказать. Я помню, как Дорин бегал по кабинетам и убеждал всех желающих его слушать: во всем виноват Крест, он мечтал отомстить Анжелике и все такое. А Эмма и охранник ему якобы помогали. А потом вообще пошел слух, что Ковтун не стал платить похитителям, оттого девушку и убили. Не удивлюсь, если и эту байку Дорин выдумал. Я-то совершенно точно знаю: смерть Анжелики была Ковтуну очень невыгодна.
— Вы сообщили следователям, что Ковтун переписал на нее значительную часть своего бизнеса?
— Об этом я тогда даже не догадывалась. Вы же понимаете, все это было тайной за семью печатями. Потом, конечно, узнала. Потому и говорю: Ковтун точно не желал ее смерти. И согласился бы заплатить выкуп. Еще примерно полгода после похищения в офисе только об этом и говорили, гадали, что к чему, и перемывали всем косточки. Столько всего навыдумывали… — она махнула рукой. — У нас тогда парень работал, толковый программист, кстати, но довольно странный человек. Мне казалось, он немного не в себе. За пару дней до похищения его избили какие-то типы недалеко от его дома. Возвращался поздно, район, где он жил, особо благополучным не назовешь, в общем, такое, к сожалению, бывает. Но он потом утверждал: нападение на него было спланированным и избили его те же негодяи, что похитили Анжелику. Он был в нее влюблен, такое слепое обожание с легким налетом безумия. Он-то наверняка думал, что никто об этом не догадывается, но в офисе каждый знал о его великой любви.
— И Анжелика знала?
— Конечно. Мы, когда чай пили, всегда посмеивались: где твой верный рыцарь, и все такое.
— А Ковтун как к этому относился?
— Никак. Анжелика жалела парня, он производил впечатление не от мира сего. Такой… ботаник, одним словом. Всерьез она бы им вряд ли заинтересовалась. А Ковтун о себе был очень высокого мнения. Любой женщине за счастье его внимание. Так вот, этот парень, после того как его избили какие-то хулиганы, оказался в больнице, а потом твердил, что от него избавились специально. Он даже к следователю ходил.
— И что следователь?
— Тоже, наверное, посмеялся. Парень твердил: не окажись он в больнице, трагедии бы не произошло.
— Почему?
— Его любовь непременно бы спасла Анжелику, — развела руками Ольга. — Глупость, конечно, но он, похоже, в это верил. Так вот, наслушавшись сплетен и разных домыслов, он в один прекрасный день устроил скандал. При свидетелях заявил Ковтуну, что тот виновен в смерти Анжелики. Я, правда, при этом не присутствовала. Ковтун, который и так был на нервах, едва в больницу не загремел. А парень на следующий день уволился. Я все-таки думаю, он был не совсем здоров.
— А вы его фамилию не помните?
— Фамилия простая. По-моему, Королев. Звали его совершенно точно: Валентин Сергеевич. Он страшно злился, если его называли по имени, ну и все, конечно, стали со смешком называть его Валентином Сергеевичем. Да, точно, Королев.
Это имя я слышала от Дорина. Неужто это тот самый племянник Могилевской, которого ему поручили разыскать американские коллеги? Неудивительно, что адвокат потратил на поиски всего пять минут. Они ведь работали в одной фирме и наверняка были знакомы.
— Вы не знаете, что с ним потом стало?
— С Королевым? Ой, кто-то ведь мне рассказывал, он наследство получил. Вроде бы даже миллионное. От какого-то родственника. И уехал из страны. Прямо-таки невероятная история.
У Ольги Владимировны была назначена встреча, и офис она покидала вместе со мной.
— Хотите я вас подвезу? — предложила я.
— Спасибо, я на своей.
Валька, увидев нас, завел машину.
— Ваш друг? — кивнула Ольга в сторону Вальки.
— Да, — улыбнулась я.
— Симпатичный… Кого-то он мне напомнил… Что ж, всего доброго.
Она села в свой «Мерседес», а я побежала к «Рендж Роверу».
— Мы не зря сюда приехали, — затараторила я, лишь только открыв дверь. — Я знаю, кто мог убить всех четверых.
— Так их же вроде Дорин убил? — нисколько не впечатлившись моими словами, спросил Валька.
— Может, и не Дорин. В офисе Ковтуна работал тот самый Королев, племянник Могилевской. Он был влюблен в Анжелику и считал Ковтуна, а возможно, и остальных из четверки пропавших, виновными в ее гибели.
— Постарайся не спятить от радости, — хмыкнул Валька.
— Ты что, не понимаешь? Он считал их виновными и наверняка мечтал отомстить.
— Ну, допустим.
— Тут он вдруг получает наследство…
— И уезжает из страны?
— Да, но… что, если свою мечту он решил осуществить? Ведь теперь у него были деньги, а значит, и возможности.
Я стала искать в сумке мобильный, Валька спросил:
— Собираешься звонить Глазкову?
— Конечно.
— Вряд ли его порадует, что ты с такой легкостью нарушаешь обещания.
— Переживет…
Глазков, как и предсказывал Валька, тут же стал упрекать меня во всех смертных грехах. Но выдохся довольно быстро.
— Ладно, попробую разузнать об этом Королеве. А Валька где? Почему он за тобой не смотрит?
— Он рядом и передает тебе привет.
Глазков выругался и отключился.
— Может, тебе стоит сменить профессию? — заметил Валька. — Ловила бы преступников на законном основании.
— Отличная идея. Научусь играть на скрипке и курить трубку. А ты станешь моим доктором Ватсоном.
— Непременно. Лишь бы тебя по голове не били. Меня тоже лучше не надо. Кстати, насчет профессии. Через час я должен быть на собеседовании, так что готовишь сегодня ты.
— На собеседовании? — удивилась я.
— Ага, решил устроиться на работу. Я испытываю муки совести, видя, как ты трудишься в одиночку. С собственным бизнесом пока лучше повременить. Вдруг природная лень перевесит мое стремление быть во всех смыслах положительным парнем?
