Однако через минуту после того, как он вошел в управление по связям со СМИ, он испытал первое потрясение. Курамаэ и Микумо уже уехали выяснять подробности землемерной съемки для строительства нового здания управления. Остался один Сува. Он явно ждал Миками; когда тот вошел, Сува смерил его задумчивым взглядом.
– Вы уже слышали новости?
– Какие новости?
– Произошла утечка конфиденциальной информации. Со вчерашнего вечера весь уголовный розыск только об этом и говорит.
– Что за конфиденциальная информация?
– Якобы административный департамент вступил в сговор с Токио; кажется, собираются отобрать пост директора уголовного розыска… В общем, слухи дошли даже до низовых подразделений.
Вот оно что… Неужели Аракида хочет призвать к оружию всех детективов до единого?
– Откуда обо всем узнали вы?
– От одного детектива, с которым мы вместе поступали на службу. Он страшно возмущался и обозвал меня предателем.
Миками никто не позвонил домой. Если уж Суву в чем-то обвиняли только потому, что он служил в административном департаменте, Миками, который раньше был детективом, прекрасно сознавал, что представляет собой еще бóльшую мишень для нападок. Он живо представлял, что сейчас говорят о нем «по другую сторону»: «Он продался и продал нас! Вот подонок!»
Он взял городской телефон и позвонил домой Амэмии. Ему надо было убедиться, что ничего не изменилось. Миками слушал длинные гудки, когда вернулся Курамаэ. Почти сразу после него пришла и Микумо.
Амэмия не брал трубку. Миками немного подождал и позвонил снова; перед его глазами стоял лишь телефонный аппарат, который звонит и звонит в пустом доме. Двадцать минут десятого… Может быть, Амэмия еще спит.
Миками сунул записную книжку в карман пиджака и встал из-за стола. Однако выйти он не успел, потому что зазвонил внутренний телефон. Акама велел Миками немедленно явиться с рапортом на второй этаж.
В кабинете у Акамы воздух был спертым.
Миками увидел Исии, сгорбившегося на краю дивана. Он даже не посмотрел на вошедшего Миками.
Акама приветствовал его, быстро моргнув. Миками сразу заметил, что за один день Акама как будто состарился на десять лет. Усталый, иссохший… Он даже не причесался как следует. Пальцы вцепились в подлокотники кресла. Судя по всему, в Токио он перенес сильный стресс.
– Я только что закончил беседу с Исии.
Садясь, Миками покосился на главу секретариата. Тот сидел понурив голову и хватая ртом воздух. Миками не знал, что именно Акама сказал Исии, но тот был совершенно потрясен.
– Ему домой звонили из уголовного розыска, угрожали. Он пришел обсудить этот вопрос со мной.
Миками понял, что его ждет.
– Чем именно угрожали?
– Кто-то в отделении распускает слухи…
– Какие слухи?
– Что в Токио планируют отобрать пост директора уголовного розыска. И завтра комиссар якобы объявит об этом.
Миками молча наблюдал за Акамой.
Акама тоже наблюдал за ним, явно надеясь что-то выяснить по его реакции.
– Вы все знали!
– Да.
– Вам тоже звонили и угрожали?
– Нет. Со мной никто не связывался.
– Значит, вы сами с ними связались?
Миками ничего не ответил. Он чувствовал, как вздуваются жилы у него на лбу. Акама первым отвел глаза в сторону. Видимо, ссориться ему не хотелось.
– Я не собираюсь ни в чем вас обвинять. Слышал от Сувы, как вам удалось обуздать репортеров. Вы неплохо справились и заметно выросли в моих глазах. Зачем же вы… – Акама снова посмотрел ему в лицо, – ворвались к начальнику управления? И даже, как мне передавали, высказали ему свое мнение! Более того, вы уговаривали его пересмотреть вопрос о директоре уголовного розыска!
Взгляд Миками опустился на грудь Акамы. Он понятия не имел, что на него тогда нашло – даже сейчас ему трудно было вспоминать свой поступок, хотя Акама живо напомнил ему о случившемся. Он не мог придумать никакого ответа, никакого оправдания.
– Который из двух – настоящий Миками? – недоумевал Акама. – Вам необходимо четко определиться, с кем вы, на чьей вы стороне. Комиссар приезжает уже завтра! – Акама наклонился вперед; галстук у него съехал на сторону. – Миками, понимаете ли вы в полной мере значение завтрашнего визита? К нам приезжает сам генеральный комиссар! Не просто частное лицо и не просто государственный чиновник высшего ранга. Он олицетворяет собой авторитет всей полиции!
– Если комиссар олицетворяет собой авторитет всей полиции, то директор уголовного розыска олицетворяет собой авторитет полиции в префектуре Д.!
– Таков, значит, ваш ответ? – Акама снял очки. Рука у него едва заметно дрожала.
– Я ведь только что объяснил, как обстоят дела. Будучи директором по связям с прессой, я не собираюсь оказывать им поддержку.
– Если все так и есть на самом деле, не отступайте от такой точки зрения. Вам что-то известно. Что задумал уголовный розыск?
– Не знаю.
– Позвольте усомниться в ваших словах. Вы ведь наверняка что-то слышали!
– Мое положение не позволяет мне что-либо знать.
– Миками, вы всегда были у меня на хорошем счету. Не разочаровывайте меня сейчас!
– Я поступаю так вовсе не ради вас, – выпалил Миками, прежде чем сообразил, что говорит.
Акама вытаращил глаза.
– Значит, вы…
– У вас еще что-нибудь?
– Но ведь…
– Я должен повидать Амэмию. Мне нужно убедиться, что на завтра все готово.
Акама ненадолго отвел глаза. Потом кивнул, снова надел очки и скрестил руки на коленях.
– Да, хорошо. Постарайтесь исключить любые случайности!
Миками встал и официально поклонился. Ему показалось, что Акама готов разорвать его на куски. Низко наклонив голову, он смотрел на Миками исподлобья и напоминал дикого зверя, готовящегося к прыжку.
– Кстати, пока вы еще не ушли… ну как, вы согласны разослать фотографию вашей дочери по всей стране, чтобы ускорить ее поиски?
Слова Акамы нисколько не удивили Миками. Помощь в розысках дочери – его единственный рычаг давления. Миками снова низко склонил голову, словно подводя итоги своей восьмимесячной службе:
– Спасибо, я высоко ценю вашу заботу. Еще раз благодарю вас за особую чуткость, которую вы, по доброте своей, выказываете нам до сих пор. – Миками поднял голову. – Но, пожалуйста, запомните вот что. Если бы… не дай небо, конечно… из дома сбежала ваша дочь, ее искали бы именно мы. Двести шестьдесят тысяч сотрудников полиции в регионах по всей стране. А вовсе не бюрократы в Касумигасэки.
