– Да, достаточно для одной или двух машин.
Мацуока ловил каждое слово. Взгляд сделался пронзительным. Он с полной уверенностью заявил, что они сейчас расследуют «Дело 64»; значит, прежде, чем подняться на передвижной командный пункт, он успел проверить другие ряды слоговой азбуки.
Звонки людям, чьи фамилии начинались на «М», были недавними, их еще хорошо помнили, о них говорили. Вот почему вопрос привлек его внимание. Такой уж человек Мацуока. Он, несомненно, решил, что нельзя ограничиваться только фамилиями на «М». Если звонивший почему-либо зациклился на одном ряду слоговой азбуки, это еще не делало Мэсаки похитителем из «Дела 64». Поэтому Мацуока решил проверить конец предыдущего ряда – фамилии на «Х» – и начало следующего ряда, фамилии на «И». Наверняка он обнаружил в числе абонентов неизвестного много фамилий на «Х», например Хорита, Хори и Хонда, и нашел соответствие с фамилиями на «М». Зато людям, чьи фамилии начинались на «И», никто не звонил. Вот почему Мацуока пришел к определенному выводу. Странные звонки оборвались на фамилиях, которые начинались со слога «Мэ».
По опыту прошлых дел он наверняка уже знал, что в префектуре Д. нет жителей, чья фамилия начиналась бы на «Рэ». Совсем немного людей, чьи фамилии начинаются на «Хэ» или «Мэ». После того как он исключил людей вроде Мэйкавы, которые переселились в Д. из других регионов, в списке осталась единственная фамилия: Мэсаки.
– Вот, я на месте! Только что остановился. Что теперь? Чего вы от меня хотите? Мне войти?
– Говорит «Эскорт-один». Проезжаем мимо.
– Что мне делать? Скажите, чего вы от меня хотите?
– Доставайте… чемодан.
Миками закрыл глаза. Прислушался. Он услышал голос Хидэки Коды.
Он не мог узнать его на слух и все же не сомневался в своих выводах. Кто-то украл телефон. Вел слежку в квартале красных фонарей. На такое Амэмия не был способен. Кроме того, на книжной полке в гостиной Амэмия хранил письмо от Коды. И Какинума говорил Миками, что Кода ни разу не пропустил годовщин гибели Сёко и всегда навещал ее могилу. Должно быть, Кода во всем признался Амэмии. Он передал ему содержание своей служебной записки и попросил прощения за двурушничество органов. Он поддерживал с Амэмией связь даже после того, как вышел в отставку.
«Скажите, могу ли я чем-то помочь? Я хочу вам помочь».
Кода был человеком слова, к тому же необычайно честным.
– Говорит «Эскорт-два». Проезжаю мимо. Мэсаки достает чемодан.
Наверное, его чувство долга коренилось не только в желании добиться справедливости. Если не считать супругов Амэмия, больше ничья жизнь не перевернулась с ног на голову, больше никто не вынужден был страдать столько, сколько страдал Кода. И похитителя он, наверное, ненавидел больше, чем остальные. Амэмия об этом знал. Вот почему Амэмия во всем ему признался. И вот почему Кода сбежал от слежки Какинумы и скрылся. Вот почему бросил работу, которую получил с трудом и только после того, как на коленях умолял о ней. Вот почему он оставил жену и ребенка, обычную жизнь, которая только начала налаживаться… Он пожертвовал всем ради того, чтобы участвовать в финальной партии «Дела 64», помочь Амэмии. Они вдвоем переступили черту – впали в ересь. «Чтобы поймать еретика, нужен еретик». Они применили к Мэсаки ту же пытку. Терзали его душу, пока он считал, что жизнь его дочери висит на волоске.
И все же…
Как они собирались закончить партию?
Какова конечная цель Амэмии? Какую роль он отвел Коде?
Машины, которые они оставили у автошколы… «Перехват-шесть», «Перехват-семь», «Перехват-восемь»… Их экипажи наверняка нашли Коду. Кода наверняка понимал, что его ждет, и тем не менее оставался на линии.
– Куда нести деньги?
– Там… сзади… пустырь…
– Пустырь… да! Вижу его! Туда нести?
– Скорее!
Грузовик МКП повернул направо. Они направлялись прямиком к салону «Аи-аи». Огата взял мобильный телефон с ярлычком «Спецоперация». Толстяк подключил провод.
– Ёсикава, докладывай!
– Слушаю! Мэсаки обегает здание сбоку, тащит за собой чемодан, – прошептал Ёсикава.
– Что у него впереди?
– Пустырь. Старые шины, холодильник, стиральная машина, кучи мусора. Наверное, в парикмахерской пользуются им как временной свалкой. Мэсаки только что добрался туда. Озирается по сторонам, телефон прижимает к уху…
– Я на месте. На пустыре. Что дальше?
– Там есть… бочка для нефтепродуктов.
– Бочка? Да, есть… вижу ее.
– Достаньте деньги… из чемодана… и положите туда.
– Что?! В бочку?
– На вопросы… нет времени.
– Простите меня! Вы вернете ее, если я положу деньги? Вы отпустите Касуми?
– Делайте, что я говорю!
– Я подошел поближе; хорошо вижу Мэсаки. Чемодан открыт, и… он запихивает деньги в бочку для нефтепродуктов.
Минэгиси изучал карту, которая появилась на одном из мониторов. Он предложил Мацуоке заехать спереди, затем отодвинул окошко и сообщил об этом водителю:
– На следующем углу поверни налево на Лоусон. Потом направо.
– Дорога там широкая? Проедем?
– Должны.
– Деньги в бочке. Я все переложил.
– Посмотрите себе под ноги.
– Что?!
– Там есть… круглый контейнер.
– Да, вижу…
– В нем найдете бензин и спички. Поджигайте бочку!
Миками затаил дыхание.
– Нет! – дружно выдохнули Огата и Минэгиси.
– Поджечь? Хотите, чтобы я сжег деньги?
– Быстрее!
– Но… но… если я их сожгу, если я сожгу деньги, как же Касуми? Вы вернете ее мне?
– Хотите, чтобы она умерла?
– Хорошо… я все сделаю. Сейчас…
– Мэсаки льет что-то из пластиковой бутылки. Погодите… Черт! Командир, он поджигает бочку! Бочка горит!
Черный дым взметнулся в воздух; его было видно на мониторах в мобильном командном пункте.
– Я все сделал, как вы велели… поджег деньги. Они горят. Я сделал все, что вы сказали. А теперь… прошу, верните мне мою дочь! Где она? Прошу вас. Где она?
– Под контейнером.
– Что?..
Что-то щелкнуло.
– Похититель оборвал разговор, – доложил Толстяк.
– …Мэсаки поднимает контейнер. Заглядывает под него. Что-то нашел… листок бумаги. Небольшой, как будто вырванный из блокнота. Смотрит на него… Командир, он на коленях! Мэсаки упал на колени! Бьется головой о землю, протянул руки вперед, держит в них бумажку. Он… сминает ее. Рыдает. Кричит. Выкрикивает имя дочери: «Касуми, Касуми!» В записке написано, что его дочь мертва?
