«Я благодарен вам за предложение, но в этом нет необходимости. Совсем не нужно, чтобы столь важный человек ехал в такую даль».
Так все и началось. И вдруг Амэмия передумал. Теперь Миками все понял. Амэмия решил, что сам загонит Мэсаки в угол. Он обратился за помощью к Коде. И два человека, пострадавшие от действий полиции, вместе продумали план. Они хотели не только отомстить Мэсаки, но и проучить полицейских. Свой замысел они решили воплотить в жизнь в день приезда комиссара, сознавая, что тем самым нанесут самый серьезный удар. В конце концов, правда, им пришлось перенести все на один день. Их планы изменились по прихоти судьбы. Произошло то, чего никто не мог предвидеть, – Касуми в очередной раз ушла из дома. В их расчетах не было места случаю. На первый взгляд совпадение – похититель-подражатель начал действовать за день до инспекционной поездки комиссара, посвященной «Делу 64». Значит, вовсе не судьба и не обида уголовного розыска в конце концов вызвали отмену визита, а безжалостная месть Коды и Амэмии. Действия Миками, можно сказать, подтолкнули Амэмию, когда тот еще пребывал в нерешительности. Известив его о приезде комиссара, Миками назвал дату, которой они могли бы воспользоваться. Амэмия даже подстригся в знак принятого решения.
Слова во время их разговора накануне ночью… возможно, они предназначались не одному Миками. «Не все так плохо. У всего есть и хорошие стороны».
И все же…
Амэмия и Кода перешли границу.
Им придется отвечать за свои поступки. Ответственность Амэмии особенно велика. Ересь остается ересью; никакой градации тут быть не может. Какими бы ни были его мотивы, он инсценировал похищение молодой девушки. Подверг ее мать, Муцуко Мэсаки, ужасным страданиям. Она боялась потерять дочь. А ведь он сам был свидетелем мучений собственной жены, Тосико, когда они узнали о том, что их дочь похищена. Правда, чувства Тосико трудно отделить от его собственных страданий. Амэмия преступил нравственные законы. Ради собственной мести он разбил сердце ни в чем не повинной матери.
Он полностью сознавал, что именно он сделал, – больше чем кто-либо другой. Вот почему он не вернулся домой. Неужели решил?..
Таксист, сидящий в машине на холме, нажал клаксон.
Такси было частным; префектуральное полицейское управление часто пользовалось его услугами. Вряд ли водитель заподозрил Миками в том, что тот хочет сбежать не заплатив. Правда, Миками выглядел ужасно – он выглядел как человек, который не спал тридцать шесть часов… может быть, водитель испугался, как бы он не пошел топиться? Миками увидел таксиста, вышедшего из машины. Высунувшись из будки, он помахал таксисту рукой:
– Я сейчас!
Он закрыл дверь и достал мобильник. Хотел было набрать номер Мацуоки, как вдруг, словно по наитию, снял с рычагов трубку телефона-автомата. Треск помех – как звуки из прошлого. Его сразу же переключили на автоответчик Мацуоки. Решив, что молчать в трубку не смешно, Миками представился, сказал, что перезвонит, и повесил трубку. Что-то подсказывало, что сам Мацуока ему не позвонит. Миками многое хотел сказать; у него накопились вопросы.
Что случилось с Хидэки Кодой?
Вряд ли Мацуока просто отпустит его. В конце концов, Кода совершил кражу. Угрожал Мэсаки. Шантажировал его… Безусловно, его действия можно квалифицировать как преступные. Однако за все время, которое Миками провел на мобильном командном пункте, он ни разу не услышал, чтобы Мацуока упомянул фамилию Коды; и по рации он тоже о нем не говорил. Неужели его не удалось перехватить? Может быть, его отпустили нарочно? Кода наверняка должен был как-то связываться с Мацуокой. Во всяком случае, перед тем, как все началось, Мацуока получил анонимное сообщение… Только так можно объяснить кое-какие странности.
Мацуока не видел почерневший палец Амэмии. Если бы кто-нибудь не намекнул на возможную связь между отдельными событиями, вряд ли ему удалось бы связать странные звонки абонентам, чьи фамилии начинались на «М», и похищения.
И все же… оставались и более насущные вопросы. В самом ли деле Мэсаки – похититель из «Дела 64»? Вот что самое главное. Миками показалось, что Мацуока убежден в виновности Мэсаки. Но, в отсутствие других улик, кроме слов Амэмии, невозможно передавать дело в суд. Любой адвокат не оставит от обвинения камня на камне. Без признания или неопровержимых доказательств Мэсаки по-прежнему будет считаться человеком, который «находится под охраной полиции».
Если допустить, что Мэсаки все же и есть похититель из «Дела 64», он прекрасно все скрывал, когда отъехал от дома в белой двухместной машине. Наверное, в его пользу была и неподдельная тревога за дочь. Но в конце он допустил оплошность. Его фасад дал трещину, пусть и ненадолго, когда он отвечал на указания Коды по телефону. Это случилось после того, как ему велели отъехать от кафе «Сакура», когда он ехал на север по федеральной трассе. И Огата заметил оговорку Мэсаки в машине.
– Пожалуйста, скажите! Куда я должен поехать?
– Езжайте… прямо… три… километра.
– Прямо?
– Да, прямо… впереди парикмахерская… Салон «Аи-аи». Не будете там через десять минут… вашей дочери конец.
– Н-но…
Прослушав запись разговора, Миками понял. Кода все же поймал Мэсаки на лжи. Раньше он не случайно спросил у Мэсаки, знаком ли тот с местностью. Мэсаки вынужден был ответить: «Здесь? Н-нет…» Ведь не мог же он признаться, что помнит маршрут из «Дела 64»… Вынужденный давать подробные указания, Кода велел Мэсаки ехать прямо три километра. Прежде чем он сообразил, что делает, Мэсаки переспросил: «Прямо?» Он ведь наверняка помнил, что быстрее доберется до парикмахерской, если на ближайшем перекрестке повернет направо и проедет еще километр. Тогда Кода еще не упоминал название «Аи-аи». Он намеренно запутал Мэсаки, и его слова показали: он догадывается, что следующей остановкой будет салон «Аи-аи».
Для Мэсаки тот километр до перекрестка, наверное, тянулся с полжизни. Ему велели как можно быстрее добраться до парикмахерской, но дали указание ехать прямо. Повернуть? Не повернуть? Оба варианта приводили его в ужас. На полу за передним рядом сидений лежал детектив. Все разговоры с похитителем записывались. Мэсаки не думал, что полиция подозревает его; никто не знал, что он и есть похититель из «Дела 64». Но если он, вместо того чтобы ехать прямо, повернет направо, детективы наверняка поймут, что он знает, где находится нужное место. Значит, он должен ехать прямо… Но поступить так он тоже не мог. Он все время думал о том, что может случиться, если он не успеет на место в условленный срок. Похититель сказал, что его дочь умрет, если он не успеет через десять минут. «Вы уверены, что я должен ехать прямо?» – вот какой вопрос вертелся на кончике его языка. Но он понимал: произнести такие слова равнозначно признанию. Взвесив все за и против, Мэсаки решил все же повернуть направо. Он выбрал жизнь дочери.
Но самое трудное для него приберегли на конец. Амэмия оставил Мэсаки записку.
На обрывке бумаги, который Мэсаки все же передал полицейским, оставались всего несколько слов:
