Миками поднял голову. Первым делом он посмотрел на часы. Прошло уже двадцать три минуты. Он обернулся и увидел тщедушную фигуру Футаватари, который с трудом брел к нему против ветра.
– Закончил чистку?! – выкрикнул Миками заранее заготовленный вопрос.
Футаватари остановился метрах в трех от него и положил руку на декоративный столб. Хотя никто сюда не приходил, бетонный цилиндр был отмечен названиями и стрелками, указывающими на все большие и малые города префектуры.
– Нет, еще не совсем. Все любят оставлять за собой беспорядок. – Судя по его выражению, стало ясно, что его голова уже работает над следующим вопросом. – О чем ты хотел со мной поговорить?
– Не хочешь извиниться за опоздание?
– Скоро ты поймешь, почему я опоздал.
– Ага. – Миками подошел ближе и положил руку на колонну.
Футаватари отвернулся от ветра. Если бы его попросили угадать, он предположил бы, что о записке Футаватари намекнул Митио Осакабе. Миками своими глазами видел, как Футаватари заходит в дом директора, а потом выходит оттуда. Трудно было представить двух более разных людей, но кое-что их объединяло. Футаватари уже давно решил, что хочет стать директором уголовного розыска. Они с Осакабе встречались как два директора, прошлый и будущий. Наверное, тогда…
Миками понимал, что Футаватари ни в чем не признается, даже если спросить его напрямую. И потом, Миками не ради этого предложил ему встретиться.
– Уже составляешь план весенних перестановок?
Футаватари его как будто не слышал. Он словно превратился в кирпичную стену. Несомненно, такая привычка развилась у него за последнее время. Он воздвигал перед собой барьер всякий раз, как кто-то заговаривал с ним о кадровых перестановках.
– Знаешь, своими махинациями ты сделал из меня настоящую обезьяну.
– Да? – Футаватари вскинул голову.
Миками посмотрел ему прямо в глаза. Черные зрачки и белки… всего поровну.
– Заставил ты меня побегать.
– Понятно.
– По-моему, теперь ты мой должник.
– Я сам ни у кого в долг не беру и другим не даю.
– У меня взял: один раз я дал тебе деньги на билет на поезд.
– Я их вернул.
– В тот день, когда мы ездили смотреть матч «Гигантов» в Восточной лиге.
– Точно все тебе отдал, на следующий день.
– И вообще, ты готовишься к весне?
У Футаватари дернулись уголки губ; он понял намек.
– Может, тебе лучше сосредоточиться на том, сколько очков наберет Мацуи в этом сезоне, – улыбнулся Миками.
– Все это время я считал тебя фанатом Итиро…
Ха! На сей раз засмеялся Футаватари. Он собрался было что-то сказать, но передумал.
– Слышал, в Нью-Йорке становится холодно.
Футаватари не ответил.
Разговор окончился. Они стояли рядом, но отдельно друг от друга. Футаватари прищурился, слегка выпятив подбородок. Радовался теплому ветерку? Или решал следующую задачу в своем списке…
Те, кто умеет хранить тайны, выживают и добираются до самого верха. Как только делишься с кем-то тайнами, независимо от того, твои они или чужие, ты проиграл. Стоя рядом с Футаватари, Миками невольно думал о том, как все полу чается.
Футаватари по-прежнему стоял на месте, как будто погрузившись в глубокое раздумье; рука его по-прежнему лежала на столбе. Миками опустил голову, посмотрел на туфли бывшего однокашника. Без единого пятнышка! Хотя они не новые, начищены до зеркального блеска.
– Может быть, ты действительно мне ничего не должен… Тогда, для разнообразия, позволь мне стать твоим должником!
Острое лицо Футаватари развернулось, как будто он ждал от Миками таких слов.
– Я никуда не хочу уходить. Не переводи меня из управления по связям со СМИ.
Следствие по «Делу 64» продолжится по крайней мере до конца следующего периода трансферов. А потом неизбежно наступит такое время, когда префектуру Д. отбросит на четырнадцать лет назад. Тогда они и журналисты снова станут врагами. Миками решил оставаться на своем посту и довести дело до конца. Когда Мацуока выступит на пресс-конференции, Миками будет стоять рядом с ним.
Футаватари уже уходил. Он ничего не сказал, и выражение его лица не изменилось; он лишь поднял воротник плаща, прикрываясь от ветра.
Его щуплая фигура скрылась за дверью. Миками в последний раз посмотрел ему вслед и зашагал прочь. Их туфли были зеркальными копиями. Несомненно, то же самое можно сказать о силе их убеждений.
Миками приставил ладонь ко лбу и посмотрел на небо.
На ветру плясали снежинки.
Они напомнили ему белые рождественские розы.
