Тридцать две минуты пятого… От тишины звенело в ушах. Четыре тридцать пять… четыре сорок…
В коридоре послышались шаги. Все дружно повернулись к двери. Судя по шуму, из пресс-центра вышли едва ли не все репортеры… Миками первым подбежал к двери. В коридоре уже толпились человек десять. Остальные стояли на пороге пресс-центра, подталкивая тех, кто шел впереди. В толпе Миками сразу заметил Акикаву. Тот направился к нему. Как будто по команде, репортеры перестали разговаривать и развернулись лицом к Миками. Миками смотрел Акикаве в глаза. Что там?
Акикава хладнокровно заговорил:
– Мы сейчас же идем к начальнику управления и подаем ему письменный протест.
Миками оцепенел. У него за спиной кто-то ахнул.
Полный провал!
Он почувствовал, как силы покидают его. Его как будто ударили под дых, как будто сломали замок на песке, который он возводил целый день, и теперь от него не осталось и следа… Все поплыло. Словно из тумана, совсем рядом возникло лицо Акикавы. Склонившись к Миками, он прошептал:
– На следующей неделе Адзуса уезжает в Токио; у него больная печень. Он очень благодарен вам за прощальный подарок. Просил меня передать вам привет.
Его ухмыляющееся лицо снова отдалилось.
Миками снова ахнул. Его обвели вокруг пальца!
«С вами приятно иметь дело»…
«Прощальный подарок»! Выходит, Адзуса и не собирался выполнять свою часть сделки… Репортеры волнами двигались к лестнице. Акикава снова скрылся в толпе.
«Стойте! Погодите!» – хотел закричать Миками, но словно онемел.
Перед глазами все поплыло, ноги подкосились. Кто-то обхватил его за талию. Вскинув руку, он схватил Микумо за плечо.
– Миками-сан… Как вы себя чувствуете?
– Нормально.
– Вам нужно сесть.
Казалось, ее голос доносится издалека. Голова безвольно качалась вперед-назад. Миками зажмурился.
– Эй… погодите!
Кто-то повторял одно и то же, как заезженная пластинка. Когда способность видеть вернулась к Миками, он сразу заметил Исии. Глава секретариата бежал за репортерами.
– Погодите, так нельзя… тем более всем сразу! – закричал Сува.
Кто-то закричал в ответ:
– Голосование было единогласным – чего вы еще от нас ждете?
Миками отбросил руку Микумо. Единогласным?! Не может быть! Пригнувшись для равновесия, он с трудом пробирался вперед. Прищурился. Хотя ноги казались чужими, он заставлял себя идти за репортерами. Микумо пробовала его остановить, но он снова отбросил ее руку.
Спотыкаясь, он подбежал к лестнице. Не сразу ему удалось ухватить за полу пиджака кого-то из репортеров. Подняв голову, он узнал Курояму. Неужели те, что бежали впереди, уже добрались до второго этажа?
«Я этого не допущу!»
Миками обогнал Уцуки из «Майнити». Поравнялся с Ямасиной из «Таймс».
– М-миками…
Он прошел мимо, успев заметить, что на лице Ямасины застыло извиняющееся выражение. Обогнал еще одного, потом еще. Быстрее, быстрее, быстрее! Он поднялся на площадку второго этажа. Несколько человек уже ворвались в секретариат. Миками задыхался. Он побежал. Побежал изо всех сил и скоро догнал тех, что шли впереди. В приемную уже вошли пять или шесть журналистов. Миками сразу же заметил, что над кабинетом начальника управления горит лампа. Значит, он здесь!
Сотрудники секретариата среагировали моментально: несколько человек бросились наперерез, загораживая дверь. В такие минуты административные работники – неторопливые, холеные, в дорогих костюмах – быстро вспоминали о том, что они еще и полицейские. Миками услышал звон разбитого стекла. Аико Тода стояла точно прикованная к месту; ее чашка упала на стол и разбилась.
Миками пробирался между сотрудниками секретариата и репортерами. Перед ним снова возникло лицо Акикавы. Отставшие напирали сзади.
Если они прорвутся к начальнику, все кончено!
Миками встал у двери и раскинул руки в стороны, перегораживая им дорогу. Он лишился дара речи. Он тяжело дышал; в горле у него пересохло. Крепко упираясь ногами в ковер, он угрожающе смотрел на репортеров. Краем глаза вдруг уловил движение. Чуть повернув голову, он заметил Футаватари. Тот сидел на одном из диванов посреди комнаты и не сводил с Миками взгляда. Снова его глаза! Глаза, похожие на черные дыры, лишенные каких бы то ни было эмоций. Все продолжалось лишь секунду. Футаватари вдруг отвел взгляд в сторону, затем встал и отвернулся. Пробившись сквозь толпу репортеров, он направился к выходу и бесшумно исчез в коридоре.
«Подонок бежит от опасности!»
– Миками!
Он круто развернулся лицом к репортерам.
– Отойдите, пожалуйста, – негромко сказал Акикава. В руке он держал сложенный пополам лист бумаги – письменный протест.
– Всем вместе туда нельзя, – с трудом прошептал Миками.
Акикава вызывающе ухмыльнулся:
– Решение было принято единогласно. Мы подадим протест вместе.
– Вы утратили наше доверие, Миками! – подал голос Тэдзима, стоящий рядом с Акикавой. – Если он войдет туда один, вы, чего доброго, еще придумаете, как его наказать!
– Тише! Да тише же! – Миками был вне себя; ему казалось, что дверь у него за спиной может открыться в любую секунду.
– Войдет только один представитель – и точка. Больше я никого не пропущу.
Репортеры возмутились:
– Вы не имеете права! В конце концов, вы существуете на наши налоги! Не на наши ли деньги оплачен даже ваш ковер? Мы не нарушаем законов!
– Довольно! – не выдержал Миками. – Здесь государственное учреждение; никто не войдет туда без моего разрешения!
– Мы не обязаны вас слушать. Пропустите нас!
Словно по приказу, толпа пришла в движение. Акикаву подпирали сзади; его толкнули прямо на Миками.
– Не смейте!
Миками обеими руками отпихивал их. Почувствовал, как кто-то держит его сзади. Оказывается, Сува и остальные зашли ему за спину и помогали сдерживать натиск. Акикаву тоже подталкивали сзади. Так они боролись, но не могли сдвинуть друг друга с места.
– Прекратите!
– Прочь с дороги!
Акикава оскалился и замахнулся, метя локтем в шею Миками. Миками собирался отразить удар, но промахнулся; его пальцы схватили кусок бумаги. Послышался треск… В руках у него оказался обрывок листа.
Вторая половина осталась у Акикавы.
Вторая половина письменного протеста…
В комнате воцарилась тишина. Миками почувствовал, что больше никто не подпирает его спину. Акикаву тоже отпустили.
Он посмотрел на Акикаву, словно говоря: «Я не нарочно». Слова были излишни. Теперь решение за Акикавой… За ним и еще за двадцатью с лишним репортерами.
