– В таком случае еще раз напоминаю тебе об указе службы собственной безопасности! Сейчас я повешу трубку. Я выслушал тебя, потому что ты – мой старый друг, но я подчиняюсь приказу Аракиды ничем не делиться с административным департаментом.
Миками уцепился за последние слова:
– Значит, ты – тоже цепной пес!
– Что-о?!
– Цепляешься за запрет передачи информации, хотя понятия не имеешь, с чем он связан…
После короткой паузы Миками услышал, как Урусибара ругается себе под нос.
– Миками, ты нарочно испытываешь мое терпение?
– Нет. Но я хочу спросить тебя, известно ли тебе, из-за чего ввели запрет. Скажи, если знаешь!
– Сам скажи. Что мне придумать, чтобы тебя порадовать?
Миками понял, что Урусибара пытается уклониться от ответа. Он знает, в чем дело, присутствовал при том, как все случилось, поэтому тайна уголовного розыска известна ему с самого начала. Но, несмотря ни на что, даже Урусибара не в курсе, из-за чего всем сотрудникам уголовного розыска велели молчать, да еще так внезапно. Его просто отсекли.
Если дело в этом…
– Что случится, если записка Коды попадет к комиссару?
– К комиссару? О чем ты? – Урусибара проглотил наживку.
– Тебе ведь известно о том, что на следующей неделе к нам приезжает комиссар?
– Да, и что?
– Вот тебе и причина запрета. Уголовный розыск хочет замести все следы.
– Слушай, ни о чем таком я не знаю. На что ты намекаешь?
– А я уверен, что ты все знаешь. Если скандал дойдет до Токио, никакой Аракида тебя не защитит, особенно когда на тебя надавят.
– Пока что на меня давишь только ты…
– Аракида возложит всю вину на оперативников. Он всегда так действует. Поверь мне, я знаю об этом не понаслышке.
Ответа не последовало.
Молчание дало Миками надежду.
Но…
– Ты по-прежнему не в ладах с директором, в этом все дело?
Что?!
– Не всех переводят туда, куда им хочется; так не бывает. Придется тебе смириться. Год-два плыви по течению, и рано или поздно ты получишь, что хочешь.
Миками прекрасно понимал, что Урусибара снова издевается над ним, однако он не стал притворяться, будто ничего не понял.
– Не в том дело.
– Ты презираешь Аракиду, а заодно и весь уголовный розыск! Так? А теперь ты своим дурацким допросом подставляешь меня под удар! Ну ты и скотина!
– Нет, я не…
– Нет?! Тогда зачем ты мне позвонил?
– Я просто…
– Ты просто делаешь свое дело, верно. Я спрашиваю о другом. Ты только поэтому звонишь? Уверен, что не ищешь повода отомстить Аракиде и заодно всему департаменту? Ты уверен, что дело не в этом?
– Уверен.
У Миками разболелась голова.
– Ладно. Что ж, так держать! Конечно, Аракида – просто трепло, он только приказывать умеет, и больше ничего. И все-таки начальство есть начальство. Если ты в самом деле хочешь к нам вернуться, тебе придется относиться к Аракиде – и ко всему уголовному розыску – с бóльшим уважением. А потом поговорим.
Урусибара промахнулся. Его удар не задел жизненно важные органы. У Миками появилась возможность повернуть разговор в новое русло.
– Тебе приказали не ходить на похороны?
– Похороны? Какие похороны?
– Тосико Амэмии. Ты ведь, я полагаю, знаешь, что она скончалась?
– Ах да. Я слышал об этом.
– Почему тебя не было на похоронах? Ведь ты руководил группой оперативников, которая работала у них дома.
– В день похорон я был…
– Настоящий детектив отложил бы все дела и пришел.
Урусибара начал было оправдываться, но замолчал на середине фразы – наверное, ему стало тошно. В доме Амэмии он старался изо всех сил. Никто не усмотрел бы в его действиях ничего другого.
– Тебе приказали не ходить! Чтобы не провоцировать Амэмию. Скажи, если я не прав.
Миками услышал в трубке шумный вздох.
– Где записка Коды?
– Хватит!
– Ты готов лишиться работы из-за бесталанного трепла?
– Ты бредишь. Перестань страдать фигней. Лучше постарайся порадоваться сегодня ночью.
Разговор оборвался.
Миками хотел было перезвонить, но удержался. В повторном звонке Урусибаре не было никакого смысла… Он медленно остывал после разговора. Теперь ему казалось, что Урусибара очень далеко. Он как будто мертвец…
Внезапно на Миками навалилась усталость. Наверное, все из-за того, что до сих пор его усилия оказывались тщетными. Миками пытался сбить Урусибару с ног, но ему не удалось. И даже если бы Миками лучше подготовился, он подозревал, что его ждал бы тот же результат. А больше всего его возмущала лобовая атака Футаватари. Вряд ли Футаватари рассчитывал, что ему удастся обвести вокруг пальца такого опытного детектива, как Урусибара, особенно в разговоре один на один. Скорее всего, Футаватари просто испытывал его, проверял реакцию. Решил понять, куда ветер дует. Но добился гораздо большего, чем ожидал. Его дутые успехи на административном поприще придали ему уверенности, вот он и решил, что способен допрашивать матерого детектива. Но с какой целью? Урусибара видел его насквозь. Кроме того, Урусибара был не первым, к кому обратился Футаватари. Он ездил туда-сюда, охотясь на записку Коды, но до сих пор ему удалось лишь навлечь на себя гнев сотрудников уголовного розыска. Как плохой стрелок, он палил наугад, чтобы как-то компенсировать непрофессионализм. Миками сразу понял: Урусибара взбесился, когда он упомянул приезд комиссара. Вместе с тем одного комиссара недостаточно, чтобы такой матерый детектив, как Урусибара, сдался.
Кто у него остался? Какинума. Мысли Миками уже двигались дальше. Он вовсе не рассчитывал, что Какинума в чем-то ему поможет. В конце концов, Какинума по-прежнему числится в следственно-оперативной группе по «Делу 64»… Кроме того, Какинума моложе Миками и младше его по званию; ему нетрудно будет уклониться от разговора. Скорее всего, он заявит, что ни при чем. Оставалось лишь одно: воззвать к совести Какинумы. Для того чтобы понять, как лучше подойти к Какинуме, придется встретиться с ним лично.
Завтра!
Миками с трудом встал; ему показалось, будто на него давит огромная тяжесть. Он вынес телефонный аппарат в прихожую, поставил на место и, стараясь не выдавать досады, вернулся в гостиную. Минако смотрела телевизор. Это зрелище напомнило ему о том, как они жили раньше. Может быть, она начала выздоравливать? Или просто делает вид…
– Что-нибудь случилось?
– Нет, все хорошо.
