Узнай журналисты о том, что от них утаили четырнадцать лет назад… они бы камня на камне не оставили от авторитета полиции! И это был бы только первый предвестник грядущей бури. Сколько репортеров ожидали новостей в пресс-центре во время «Дела 64»? Те, что тогда были новичками, сейчас заслуженные ветераны. Многие из них стали редакторами, главами местных отделений или занимают ключевые посты в своих редакциях. Все они были там. Узнав об обмане, все они навер няка испытают шок и гнев. И дружно потребуют наказать виновных. При этом они будут выражать не просто свое личное мнение, но мнение своих компаний. Пресса дружно обрушится на НПА. Происшествием непременно воспользуется оппозиционная партия… Возможно, кампания в прессе повлияет даже на исход дебатов в парламенте о защите личной жизни и правах личности.
Ах он дурак…
Миками громко застонал.
Преступление Урусибары заслуживало самого сурового наказания. Попытка одного инспектора окружной полиции уклониться от ответственности способна подвести всю организацию! И все же… куда больше виноват тогдашний директор уголовного розыска Сэйтаро Кюма, который тогда возглавлял уголовный розыск. Это он предпочел закрыть глаза на обман и впоследствии превратил ошибку одной группы в преступление всей организации. Служебная записка, которую подал ему Кода, стала криком души. Но Кюма ее уничтожил. Он считал себя интеллектуалом, всегда одевался с иголочки, но, когда доходило до настоящей работы, Кюма оказывался не на высоте. Вот и в тот раз он предпочел наградить Урусибару за поспешно принятое решение.
Естественно, он поступил так, чтобы защитить подведомственное ему подразделение. В силу тяжести преступления ошибка выглядела слишком опасной, чтобы можно было предавать ее огласке. И время тоже было не на их стороне. Труп девочки нашли всего через несколько дней после роковой ошибки; общественность и без того склонна была винить стражей порядка во всем. Миками понимал, как трудно было бы стоять перед рядами камер и признаваться, что был еще один телефонный звонок.
И все-таки…
В конце концов все свелось к самозащите. Кюме предстояло вскоре выйти на пенсию; ему уже обещали «золотой парашют» и руководящую роль в частном секторе. Как бы там ни было, он в первую очередь пекся о собственных интересах. Вот почему он оставил своим преемникам опасный прощальный подарок: гранату с выдернутой чекой. «Мы сами во всем разберемся и спустим дело на тормозах». Наверное, именно к такому выводу пришел Кюма. Судя по всему, он был именно таким ограниченным человеком, как о нем говорили. На самом деле один смутьян уже нарушил его покой – Кода; кроме того, правда была известна отцу девочки. Тайна напоминала спящего великана, который в любую минуту может проснуться.
В самом деле, Кюма оставил после себя проклятое наследство. «Директора уголовного розыска передают друг другу ту историю», – как выразился Какинума. Перед выходом на пенсию Кюма во всем признался своему преемнику, Тадахико Мурои. Рассказал ему о сбое в работе аппаратуры. И об умолчании. И о записке Коды. Мурои, несомненно, был потрясен, но скоро сообразил, что стал соучастником преступления в тот миг, как услышал роковые слова. Если бы он предал факты огласке, пресс-конференция, посвященная его вступлению в должность, скорее всего, кончилась бы его отставкой. Вот почему Мурои последовал совету своего предшественника. Возможно, именно в годы его правления была разработана схема сохранения тайны. Возможно, именно тогда было принято решение наблюдать за Кодой и держать его в страхе даже после того, как тот ушел из полиции. На роль надсмотрщика Мурои выбрал Какинуму, а руководить операцией поручил Урусибаре. Для предотвращения утечек важнее всего держать оперативников под присмотром. Вот почему Какинуму так долго никуда не переводили. Так вот в чем заключается самая страшная тайна уголовного розыска! Ее передавали друг другу восемь поколений руководителей, вплоть до последнего – Аракиды.
Миками все больше мрачнел.
Митио Осакабе тоже был в числе тех восьми руководителей. Как и прославленный командир Сёдзо Одате. Одате был посаженым отцом на свадьбе Миками и Минако; весь уголовный розыск уважал и почитал его. И даже он ничего не смог поделать! Страх разоблачения все время рос. Граната с выдернутой чекой обладала еще большей разрушительной силой. Речь уже не шла о самозащите; им с трудом удавалось скрывать взрывоопасные сведения от общественности.
Миками опустил стекло и высунулся из окошка. Северный ветер шуршал оставшейся листвой на деревьях, росших вдоль тротуара, обдувал разгоряченное лицо директора отдела по связям с прессой.
Необходимо сосредоточиться.
Миками казалось, что ему удастся понять ход мыслей Аракиды. Может быть, Аракиде стало не по себе; он пытается усмотреть в предстоящем визите комиссара какой-то скрытый мотив. К тому же до него дошли слухи о том, что Футаватари наводит справки, пытаясь что-то узнать о записке Коды. Похоже было, что кто-то узнал о глубокой яме, куда они спря тали гранату. Как зверь, загнанный в угол, Аракида встал на дыбы и тут же запретил своим сотрудникам делиться сведениями с административным департаментом. Что будет, если на него надавить? Он бросится в атаку? Что бы ни сделал Аракида, в одном Миками не сомневался: Мацуока не станет хранить молчание. Если Мацуоке покажется, что уголовному розыску грозит опасность, он не побоится бросить вызов даже Токио.
Миками показалось, что он начинает понимать мотивы Футаватари и всего административного департамента. Они намерены убрать любые препятствия на пути высокого гостя из Токио. Может быть, приезд комиссара должен знаменовать закрытие «Дела 64»? Гость укажет уголовному розыску на недостатки и приставит к их горлу нож, рассчитывая захватить замок без кровопролития.
Не в том ли состоит их замысел?
Несмотря ни на что, потенциальная опасность для уголовного розыска и всего префектурального управления мешала Миками до конца понять, в чем состоит истинная цель Футаватари. Вполне возможно, раскрыв старую тайну, они разворошат осиное гнездо. И все же Футаватари без устали наводил справки и открыто интересовался запиской Коды. Он как будто намекал, что знает о существовании бомбы. Характерной чертой инспекций, проводимых представителями административного департамента – как отделом кадров, так и службой собственной безопасности, – была их закрытость. Более того, представители этих подразделений прекрасно оценивали возможный риск. Они не забывали о настроениях в обществе и умели заранее предугадать любые последствия. Футаватари наверняка понимает, что своими действиями подвергает опасности организацию, которую он обязался защищать. Способен ли он на такой шаг? Если правда выйдет на свет, полиции префектуры придется иметь дело с осуждением всех двухсот шестидесяти тысяч стражей порядка в стране, а также с санкциями со стороны НПА. Такая потеря лица станет настоящей катастрофой. Полицейское управление префектуры потеряет свою автономию и вынуждено будет устроить показательные чистки, провести долгую зиму под бдительным присмотром начальства из Токио. Оно превратится в хромую утку. Разве не такого исхода должен больше всего бояться Футаватари?
Хотя…
