– Слушай, у вас ведь подходит к восьми? У нас уже одиннадцать. – Сев на диван, я скрестила ноги и вытянула перед собой телефон, стараясь не отвлекаться от разговора с собственным парнем. Очень сложно было игнорировать стоявшего напротив меня Тайлера. – О-о, все просто отлично. Гуляю по городу, развлекаюсь.
Дин вскинул брови.
– Не хочешь поделиться чем-нибудь интересным?
– Не-а. – Не в силах выдержать его взгляд, я уставилась на его плечо. Впрочем, ему все равно было не видно.
– Неужели с воскресенья ничего нового не случилось?
– Да просто мотались по городу. – Пожав плечами, я облокотилась о спинку дивана. Тайлер соскреб в мусорницу горелые тосты. – А у вас как дела?
Дин закатил глаза и вздохнул.
– Рейчел обкорнали в парикмахерской, и теперь она рвет и мечет. Отказывается выходить из дома. Меган на следующей неделе возвращается из Европы, а Тиффани днюет и ночует на пляже. Вбила себе в голову, что у нас песок лучше, чем в Санта-Барбаре. К отцу в гараж устроился паренек – дикий олух, не знает, как с отверткой управляться. Мама без конца о тебе вспоминает – говорит, давненько ты не захаживала на обед. Еще привет от отца. Ну, вроде все, – выпалил Дин как на духу и засмеялся. Я уже отвыкла от его смеха и от его темных глаз, ведь у Тайлера они изумрудные. – Слушай, что будешь делать на День независимости? Ведь это уже завтра!
Я перевела взгляд на Тайлера. На его губах играла понимающая усмешка. Четвертое июля для нас – день особый, с ним связана куча общих воспоминаний. Завтра исполнится два года, как я поняла, что испытываю к Тайлеру нечто большее, чем сестринские чувства – то, что не стоило бы испытывать. А еще два года с тех пор, как нас арестовали за нарушение границ чужих владений. В тот день мне мощно снесло крышу, пожалуй, впервые в жизни.
Нервно сглотнув, я перевела взгляд на Дина – он с улыбкой смотрел на меня в ожидании ответа.
– Пока не решили, – тихо проговорила я. Во рту пересохло. – Тайлер хочет остаться в Нью-Йорке, а наш сосед по квартире предлагает всем вместе отправиться в Бостон. И там, и там по-любому будут фейерверки над рекой. Наверное, придется подбросить монетку. А вы?
– Мы, наверное, будем смотреть салют на Марина-дель-Рей.
Я хотела ответить, но вдруг картинка на мониторе стала четче, без дерганых пикселей. Прищурившись, я стала пристально всматриваться в его подбородок.
– Это что там?.. Щетина?
– Наверное, – растерянно произнес Дин, потерев подбородок. – Решил летом отдохнуть от бритья. Ты, конечно, не любишь шершавость, но тебя все равно нет рядом. Что мне терять?..
Я взглянула на Тайлера. Вскинув брови, он тыкал пальцем в свой подбородок, словно желая поинтересоваться моим мнением о его щетине.
Я бросила на него гневный взгляд, чтобы прекратил меня отвлекать от разговора. Отключив на секундочку звук, быстро проговорила: «Тебе идет», – и вновь обратила внимание на собеседника.
– Ой, тебя сейчас не было слышно, – вклинился Дин и нахмурил брови в трех тысячах миль от меня. – Повтори, что ты сказала?
– Да ничего, это я Тайлеру, – выпалила я, не подумав. Не стоило приплетать сюда Тайлера. Тот распрямился как шомпол и вытаращил глаза.
– Он рядом? – спросил Дин, просияв от радости. – Иди сюда, чувачок! – Это он обратился к Тайлеру. Тот отчаянно замотал головой, не желая идти.
– Щас, секундочку, – сказала я и, отключив камеру вместе со звуком, повернулась к Тайлеру. – Да, я сглупила, но, пожалуйста, поболтай с ним.
– Нет, – рубанул Тайлер, сопроводив свое заявление жестом. – Нет-нет-нет, ни за что.
– Пожа-а-а-луйста, – взмолилась я, прищурившись и сложив губки уточкой. – Если не подойдешь, он что-нибудь заподозрит. Ты забыл, что он твой лучший друг? Веди себя естественно.
– Ага! Друг, который наставляет ему рога, – пробормотал Тайлер, потирая виски. Бросив на меня быстрый взгляд, он добавил: – Нет, я категорически против.
Я недовольно надулась и возобновила видеоразговор. Дин застыл в терпеливом ожидании.
– Он не может говорить, – соврала я. – Он не одет.
– Не одет? – Дин смерил меня подозрительным взглядом, и Тайлер всплеснул руками.
– В смысле, – затараторила я, – он переодевается. В соседней комнате, не у меня.
Тут, видимо, Тайлер не выдержал. Не в силах слушать мои ужасные оправдания, он в два шага пересек гостиную и выхватил у меня телефон. Придерживая его на вытянутых руках, с натянутой улыбкой воскликнул:
– Здорово, брателло! Я футболку натягивал… Как жизнь?
Оторопело созерцая Тайлера из своего убежища на диване, я прислушивалась к их разговору.
– Старина! Сто лет тебя не видел. Да все путем. Правда, по Иден скучаю.
– Представляю, – сухо констатировал Тайлер. – Ну, ты не горюй, она здесь неплохо развлекается.
Разозлился из-за того, что я заставила его взять трубку? Но я не специально… Пока мы с Дином находимся на разных побережьях, он ни о чем не догадается. Да и все равно такие серьезные темы принято обсуждать с глазу на глаз. Нам оставалось лишь притворяться, что все нормально, прибегнув ко лжи во спасение. Я не могла даже представить себе, что было бы с Дином, узнай он обо всем по телефону. Так что приходилось притворяться ради его же блага, надеясь, что за предстоящие три недели нас посетят какие-нибудь спасительные мысли. Потом мы собирались поговорить с ним начистоту, раскрыть карты и уповать на то, что Дин поймет.
Тайлер присел возле меня на диван и, подняв телефон, попробовал втиснуться в кадр. Десять минут мы рассказывали Дину про Нью-Йорк и здешнюю итальянскую кухню, а он делился с нами свежими трагедиями из Санта-Моники. Какая-то соседская девица обручилась с парнем на десять лет старше, какой-то парень, с которым Дин вместе ходил на историю, угодил за решетку за изнасилование… По счастью, Дину пора было на работу. Тайлер так выдохся, что обессиленно рухнул поперек дивана, едва мы дали отбой.
– Ну, дорожка в ад нам заказана, – застонал он. Я могла лишь вздыхать, укоряя себя за обман. Дин не заслуживал подобного отношения. Вдруг Тайлер привстал и подался вперед, искоса взглянув на меня. – Надо поскорее выложить все начистоту и признаться, что мы накосячили. Решай когда?
– Как только вернемся домой. – Я подперла руками голову и понуро ссутулилась. – Душа разрывается. Это так несправедливо по отношению к нему.
– Думаешь, он нас когда-нибудь простит?
– Наверное, рано или поздно, – пробормотала я. Надежда умирает последней. Это ведь наш Дин, он никогда ни на кого зла не держал.
– Никудышный из меня вышел друг, – вздохнул Тайлер.
– А из меня никудышная подруга, – добавила я, пожалев о нелегкой участи, что выпала на долю Дина. Это ж надо, одним махом лишиться и девушки, и лучшего друга!
