– Пошла вон, – скомандовал он.
– Что?
– Выметайся, – повторил он и, резко вскинув руку, указал большим пальцем на дверь. Все в его позе и голосе говорило о том, что он жутко взбешен и отступать не намерен. – Быстро!
Тиффани горделиво рванула сквозь нас напролом. По пути она толкнула Тайлера в грудь, поддала плечом Эмили, не в силах сдержать распирающую неприязнь ко всем нам, а потом резко обернулась ко мне. Покачав головой, вдруг расплылась в ехидной усмешке. – Ну все, тебе конец, – прошипела она.
– Выход с той стороны, – тихо проговорила я, хотя мне очень хотелось заорать.
Тиффани выскочила из квартиры, в ярости хлопнув дверью.
В доме повисло безмолвие. Мы были в полной растерянности. Никому не хотелось нарушать тишину. Эмили просто глядела на меня, высоко вскинув брови, Тайлер стоял к нам спиной, уставившись в пол, словно что-то обдумывая. Кому-то из нас все же пришлось бы заговорить. Кому же еще, как не мне?..
Под впечатлением от случившегося я направилась к Тайлеру. Подошла к нему со спины и тихонько тронула его за руку.
– Тайлер…
Он покачал головой.
– Мне надо… мне надо проветриться, – пробормотал он и, отвернувшись от меня, пошел в свою комнату. Через пару секунд вернулся и стал натягивать ботинки. На указательном пальце болтались ключи от машины.
– Может, не стоит сейчас садиться за руль? – встревожилась Эмили. Я с любопытством взглянула на нее, недоумевая, почему она до сих пор ничего не сказала по поводу нас с Тайлером. Может, не расслышала или не поняла? Странно как-то. За последние два года я привыкла к мысли, что если люди узнают о нашем романе, то им станет как минимум противно. Эмили – первый человек, которому все прямым текстом рассказали, а она осталась невозмутима.
– Ничего, нормально, – буркнул Тайлер. Подцепив ключи от квартиры, лежавшие на кухонном столике, он прошел между нами, стараясь не задеть ни одну, ни другую, и вышел из квартиры. Он не стал хлопать дверью, как Тиффани, тихонько притворив ее за собой.
Больше всего на свете мне хотелось побежать за ним, объясниться, но я понимала, что сейчас ему необходимо побыть одному, а уж после имело смысл с ним поговорить.
– Эмили, – нерешительно начала я. То, что она не озвучивала вопросов, еще не значило, что их у нее нет. Нельзя молча закрыть тему, не прояснив все до конца. Пусть она знает, что у нас происходит на самом деле. Набравшись мужества перед лицом самого страшного из своих страхов, а именно необходимостью раскрываться перед людьми, я заговорила: – Насчет нас с Тайлером…
– Тебе не обязательно объяснять. – Эмили прошла мимо меня в кухню, достала из холодильника бутылку воды и, отвинтив крышку, облокотилась о кухонный столик. К моему величайшему удивлению, она спокойно улыбнулась. – Я давным-давно обо всем догадалась.
Глава 26
Поначалу ее слова показались мне дикостью. «Давным-давно»? Это вряд ли. Мы с Тайлером так шифровались… Страшно себе представить, что при всех этих предосторожностях Эмили нас раскусила. Меня посетила ужасная мысль: если это удалось ей, то одному Богу известно, кто еще сумел нас с Тайлером раскусить. Может, кто-то еще заподозрил, задался вопросом, не связывало ли нас что-то помимо родства? Как ни странно, Эмили этот факт нисколько не поразил – ну да, сводный брат, что поделать. Ни брезгливости, ни отвращения, ни осуждения. Теряясь в догадках, я спросила:
– А как ты поняла?
На ее губах играла улыбка. Я боялась, что после выходки Тиффани Эмили совершенно расклеится, но она пропустила намеки на психиатра мимо ушей, как и я – намеки на тренажерку. Нас такой ерундой не проймешь, сейчас были проблемы и поважнее. Неторопливо закрутив крышечку, Эмили пожала плечами.
– Да само как-то в глаза бросилось.
– Мы ведь скрывали… – пробормотала я. Надо же, в голове не укладывается! Я сижу и спокойно обсуждаю столь щекотливую тему с посторонним человеком.
– Да, я заметила, – по-дружески усмехнулась Эмили. – Ну, если честно, вы пару раз прокололись.
Я встала, направилась в кухню и, опершись о разделочный стол, кинула на подругу растерянный взгляд.
– В чем же?
– Для начала Тайлер без конца линял с дивана и уходил к тебе. Нет, бывает, конечно, сестры и братья спят вместе, но тут явно не тот случай. Вы накануне как-то ушли спать пораньше, а я вернулась и пошла вас искать. Заглянула к Тайлеру, вижу: лежите в обнимку, прям за уши не оттащишь. Мне тогда еще в голову пришло, да чтобы я так со своим братом? Ни за что на свете, хоть убейте.
Я вскинула брови.
– И тогда ты все поняла?
– Не сразу. Еще татушка. Как-то утром, когда ты была в душе, я заметила надпись у Тайлера на руке и прочла. Я спросила его, почему он решил набить себе твое имя, но он попросту отмахнулся и сказал – мол, потому что сестра. Странно, да? У него еще куча братьев, и, в отличие от тебя, родных. Без обид?..
– Нормально. Я так и знала, что мы на татушке спалимся, – усмехнулась я с долей иронии, если учесть, что у самой под закатанным рукавом таилась наколочка на запястье. Потом Тайлеру покажу, попозже, а пока я – вся внимание. Никогда не думала, что смогу запросто, без натянутости и напряга, обсуждать наши с Тайлером отношения. – Чем же еще мы себя выдали?
Эмили ненадолго притихла, постукивая пальцами по губам, отвела взгляд и в раздумье прищурилась.
– Тайлер когда-нибудь давал тебе читать речь, с которой он выступал во время турне? – спросила она, вдруг обратив на меня взгляд.
Вопрос меня слегка обескуражил. Я задумалась.
Целый год, пока он был в отъезде, мы созванивались и подолгу разговаривали, но я что-то не помню, чтобы он зачитывал свою речь. По крайней мере, готовую и целиком. Он взялся ее писать, как только приехал в Нью-Йорк, потом советовался со мной время от времени, спрашивал, доходчиво ли. Я всегда одобряла, мне нравилось, мы говорили друг с другом открыто, без обиняков. Однако что у него получилось в итоге – этого я не знаю.
– Нет, – неохотно призналась я. – А что?
Губы Эмили расплылись в улыбке.
– Ближе к концу выступления нам надо рассказывать о последствиях жестокого обращения. О том, как все это сказалось на психике, – продолжала она с полной невозмутимостью. Конечно, с чего вдруг ей волноваться? Они с Тайлером целый год выносили свою подноготную на всеобщее обозрение. – Тайлер обычно рассказывал о наркотиках и всем прочем, и каждый раз в его речи упоминалась девчонка. Он не называл ее имени, но обязательно говорил, что она – первый человек за долгие годы, кому стала небезразлична его судьба. Причем она помогала невольно, одним своим присутствием. Именно благодаря ей он взглянул на вещи иначе, и все пошло на поправку. И каждое его слово было пропитано упоением, как будто он в нее влюблен. Мы дружно недоумевали, почему он не раскрывает ее имени. – Эмили замолчала, взглянула на меня с улыбкой и медленно выдохнула. – В какой-то момент я поняла почему: речь шла о сводной сестре.
