Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Я молча уставилась на Эмили, переваривая услышанное. Тайлер ни разу не обмолвился, что упоминал обо мне в своей речи. А тем более в таком ракурсе. Нахлынули эмоции. Неловкость? Нет, что-то другое. Удивление? Да, пожалуй. Меня одолело чувство безмерной привязанности, хотелось протянуть руку, коснуться его, признаться в любви – теперь уже не по-французски.
Поняв, что я не в состоянии состряпать какой бы то ни было приличный ответ, Эмили продолжала, расхаживая по кухне.
– В общем, я догадалась, что между вами что-то есть, – сказала она, – но не хотела спрашивать. А потом объявился твой парень, и я решила, что ошиблась. Но вчера лишний раз утвердилась в своих подозрениях.
– Когда я наехала на него?
– Да нет, уже после. – Отойдя от меня, Эмили направилась в комнату Тайлера, по пути продолжая рассказывать. – Тайлер наснимал в турне кучу роликов. Я хотела перекинуть их себе на почту, – проговорила она, выплывая из спальни с ноутбуком в руках, – и случайно открыла то, что не предназначалось для моих глаз. Глянь. Хотя, может, ты уже видела.
Эмили водрузила ноут на журнальный столик, откинула крышку. Сгорая от любопытства, я уселась рядом. Мы в нетерпении замерли перед экраном. Эмили зашла в профиль Тайлера, открыла его файлы, пролистала последние видео и выбрала самое свежее. Картинки не было – темный экран. Эмили быстро поставила запись на паузу, не дожидаясь начала, и, обернувшись, бросила взгляд на меня.
– Поверь, я случайно наткнулась и сразу же выключила, не стала смотреть. Минут десять, пока не разобралась… – Она взяла в руки ноут и бережно водрузила его мне на колени. – В общем, давай. Не буду тебя тревожить, устраивайся поудобнее, это надолго.
С одной стороны, я сгорала от любопытства, с другой – меня терзали смутные подозрения. Эмили прошла в кухню за бутылкой воды, покачивая собранными в конский хвост волосами. А ведь она с самого начала относилась ко мне с симпатией и от своей позиции не отступила!
– Эмили? – Закусив губу, я подождала, когда она обернется на голос. – Прости…
– За что? – спросила она, озадаченно склонив набок голову.
– За недобрый прием, – ответила я и добавила, пожав плечами: – Я думала, у вас с Тайлером… – И закрыла руками лицо от стыда.
Настала ее очередь рассмеяться.
– Забей. Дело житейское.
Как же приятно было после всего, что случилось, чувствовать на сердце легкость. И плевать, что Тиффани на всех парах мчалась в отель, чтобы рассказать Дину правду, и плевать, что Тайлер убежал в неизвестном направлении, – с моих губ не сходила улыбка. Я улыбалась, потому что вдруг в одночасье наша тайна перестала казаться скандальной и страшной.
Я поднялась, удерживая ноутбук на ладони, и напоследок взглянула на Эмили.
– Кстати, спасибо, – промолвила я.
– А это за что?
– За то, что не осуждаешь.
Она ничего не сказала, лишь молча кивнула в ответ. Эмили – второй человек из тех, кто узнал, и первый из тех, кто не отвернулся, и за это я была ей безгранично признательна. Приятно, когда тебя принимают со всем твоим «багажом».
Улыбнувшись напоследок и подобрав с пола рюкзак, я направилась в комнату Тайлера, закрыла за собой дверь и положила ноутбук на кровать. Шторы были задернуты, как будто их с ночи не открывали, кровать толком не заправлена. Это как раз объяснимо – с утра его одолевало похмелье. Я вздохнула, аккуратно стянула с себя толстовку и отбросила ее в сторону, чтобы не мешалась, туда же рюкзак. И только тут вспомнила о новом «приобретении» на запястье.
Щелкнув выключателем, я поднесла к глазам руку и стала придирчиво рассматривать кожу. Под полиэтиленовым бандажом отчетливо проступили черные буквы. Я бережно сняла повязку. Надпись смотрелась как раз так, как я себе представляла.
Вдоль левого запястья красовались слова No te rindas. Они были сделаны почерком Тайлера и выглядели в точности так, как он написал на подаренных кедах. Его слова, его почерк, его просьба. Никому, кроме нас, не дано было понять ее смысл, и от того она приобретала особую ценность в моих глазах.
Выбросив полиэтиленовый бандаж в мусорную корзину, я выключила свет и, взяв с прикроватного столика наушники, устроилась поудобнее. Сложила подушки у изголовья и, забравшись с ногами на кровать, облокотилась на мягкую спинку. Закуталась в покрывало, взяла в руки комп. Не теряя ни секунды, воткнула наушники в разъем и устремила взгляд на экран. Нажала на «воспроизведение».
Поначалу мне показалось, что на записи ничегошеньки не происходит. Да, кадр немного сместился, но было слишком темно. Я прибавила громкость и вдруг, к своему удивлению, услышала голос Тайлера. Он что-то тихо и ласково шептал.
Я закрыла глаза и обратилась в слух, внутри все сжалось. Он сообщил незримому слушателю сведения обо мне: имя и дату рождения, любимый цвет и родной город, цвет глаз и волос. Речь лилась размеренно, неторопливо. Послушав что-то про свои глаза, я решила нажать на паузу. Поводив курсором по экрану, вызвала строчку, обозначавшую продолжительность записи, взглянула – да так и оторопела.
Четыре часа двадцать семь минут!
Это какой-нибудь глюк, не иначе!
Четыре с половиной часа я слушала голос Тайлера. Шепотом, порой хихикая себе под нос, он поведал в камеру, как мы с ним познакомились, перечислил то, что он во мне обожает, и даже то, чего я за собой никогда и не замечала. Он говорил, говорил, говорил неустанно, не делая пауз и не мешкая, рассказывая обо всем, что мы вместе пережили. О наших беседах и поцелуях, о том, как мы воровато пробрались на закрытую территорию, о вечеринках и буйстве.
Запись текла час за часом, и темнота в кадре начала понемногу рассеиваться. Мало-помалу очертания становились резче. Через два часа от начала уже было отчетливо видно его лицо. Он сидел в своей комнате – прямо здесь, на этом же самом месте. На третьем часу Тайлер отвел от себя камеру и направил ее на меня. На меня! Оказывается, все это время я была рядом и мирно спала.
Дневной свет заполнил экран. Тайлер нисколечко не устал. Он произнес фразу про La Breve Vita, а дальше я уже слышала.
Тут он вновь направил на меня видеокамеру и нежно проворковал: «Ой, ты проснулась».
«Что ты делаешь?» – Я предстала перед собой на экране.
«Да так, балуюсь потихоньку», – произнес его голос в наушниках, и я ошеломленно замотала головой. «Просто балуюсь»? Он говорил обо мне четыре часа напролет! Очевидно, он не собирался показывать мне эту запись и даже не думал, что я про нее когда-нибудь узнаю.
Мы перекинулись парой фраз про День независимости, в точности как я и помню, а потом Тайлер положил камеру на прикроватный столик. Я привлекла его к себе, и мы поцеловались. Мы немного поболтали и посмеялись, а потом я попросила его выключить запись. Через пару мгновений он протянул руку к объективу, и видео вырубилось.
