Обо мне рыбак забыл.
Даже хуже – меня пригласили, чтобы завлечь маму. Я клюнула на аппетитную наживку, но не поняла расклад. Я сама приманка!
Дождевой червяк!
Червячок для мамочки.
– Не рассказывайте ей историй о ваших дельфинах, – мурлычет Пальма Мама, глядя на афишу. – С виду она бунтарка, но с сердцем нежным, как зефир.
Ну вот, теперь зефир! Ничего остроумней мама придумать не могла.
Ненавижу ее.
– Я не шучу, мадам Идрисси, – отвечает рыбак моей мечты. – Как бы странно это ни выглядело, дельфины – мой бизнес. В заливе Ревеллата обосновалась супружеская пара с потомством. Они мне доверяют. Если ваша дочка захочет, я их познакомлю.
Мама садится, скрестив голые ноги, и «Путешествующий среди звезд» прожигает их взглядом.
– Спросите у нее сами.
Я с недовольным видом складываю руки на груди. Дура несчастная. Ничтожество.
– Как-нибудь в другой раз, – решает мама. – Идем, дорогая?
И мы пошли.
Он ничего не сказал, да это и не требовалось. Помог маме спуститься на причал, поддерживая ее за талию. Она одной рукой опиралась на его голое загорелое плечо, а другой приподнимала юбку! Выглядело все как отрепетированный танец.
– Я могу позвонить вам, если Клотильда передумает?
– Буду рад, мадам Идрисси.
– Пальма. Зовите меня Пальма. «Мадам Идрисси» на острове звучит как имя королевы-матери.
– Скорее уж принцессы.
«Принцесса» хихикает, как индюшка, и все-таки возражает:
– Принцессы почти никогда не садятся на трон. Королями становятся дофины… не так ли, мсье… мсье?
– Анжели. Наталь Анжели.
На обратном пути я обдумываю вывод, к которому пришла.
Да, моя мать способна изменить отцу.
С этим мужчиной.
С Наталем. Наталем Анжели. Он Король-Рыбак
[99] и правит сиренами, принцессами и дельфинами.
А ведь… черт, как же трудно это написать!
Плевать, никто не прочтет мой дневник. Я прекрасно знаю, что вы не существуете, мой читатель из будущего.
А ведь он любит меня. И я его люблю.
Не смейтесь, умоляю! Не издевайтесь, все серьезно – так серьезно, что хочется все глаза выплакать над дневником.
Я люблю Наталя.
Влюбилась впервые в жизни.
И ни один другой мужчина ничего с этим не поделает.
* * *
Он перевернул покоробившуюся страницу и несколько минут сидел неподвижно.
С пляжа Ошеллуча доносились мелодии техно.
Он прошелся по аллее, чтобы было лучше слышно.
22
17 августа 2016
02:30
Франк посмотрел на часы.
Что они себе думают?!
Ветер с моря разносил звуки электронной музыки, глухо, монотонно и навязчиво бахали ударные, как будто кто-то поставил огромный барабан у кромки прибоя и каждая волна била в него, била и била.
Бум. бум. бум. бум…
В кемпинге все спали. При закрытых окнах и дверях шум не проникал ни в бунгало, ни в финские шале, ни в дома на колесах. Чего не скажешь о палатках. Ну что же, тем хуже для туристов! Не исключено, что диско Червоне выбрал не случайно, а как способ выжить их, чтобы поставить новые – капитальные – дома и удесятерить стоимость участка под застройку.
Черт, где они? Вряд ли Клотильда пляшет под техно-ассорти.
Франк еще полчаса бродил по кемпингу, встретив несколько страдающих бессонницей теней – обеспокоенных родителей, владельцев собак с питомцами на поводке и несчастных с аллергией на Давида Гетта
[100].
Луч фонаря Кло осветил дорогу, было 3 часа 04 секунды. Франк мог бы поклясться в этом под присягой, потому что не сводил глаз с экрана мобильника, контролируя время.
– Где Валу?
Он сразу пожалел, что не задал вопрос в иной форме: «Ну как вечеринка?», «Так что там твоя итальянка?», «Понравился ночной клуб на берегу моря?».
Кло вернулась одна.
Она так устала, что даже лицо осунулось. Франку на мгновение показалось, что жена рухнет на кровать не раздеваясь со словами: «Завтра, все завтра, умоляю, я должна поспать!» Ему не понравилась беспечность, высокомерная беззаботность Клотильды, которая не только выкинула его из игры, но и заставила оправдываться.
– Где Валу? – повторил он.
Клотильда тяжело опустилась на стул. Франк надоел ей своими вопросами, но она все-таки ответила:
– Осталась с подружками. С девчонками из кемпинга. Они вернутся все вместе.
– Ты издеваешься? – Слова выскочили сами собой, непроизвольно. – Ты что, не в себе? Ей пятнадцать!
Расстрельная команда взяла на изготовку.
– Ладно, я пошел. Приведу нашу дочь, – бросил Франк и исчез в ночи.
Клотильда спала, когда он вернулся.
Во всяком случае, лежала под простыней в маечке «Чарли и шоколадная фабрика».
С закрытыми глазами.
Она оставила окно открытым, Франк подумал: «Начхать», быстро разделся, не зажигая света, прижался к жене и шепнул:
– Все в порядке. Валу легла.
Она не разомкнула губ.
Франк положил голову на обнаженное плечо Клотильды, прихватил ладонью левую грудь.
Сердце на замке.
Он чувствовал дыхание жены, ее сердце стучало в миллион раз громче, в унисон музыке, доносившейся с пляжа.
– Мне очень жаль, Кло. Прости, что нагрубил. Я вдруг испугался за Валентину. И оказался прав – внизу было полно пьяных парней. И обкуренных тоже. Пляж, море, скалы.
Сердечный ритм замедлился.
Губы наконец приоткрылись…
– Что она сказала?
– Валу? Ничего. Наверное, была удивлена, что ей позволили так долго развлекаться.
Бум бум бум бум
С улицы.
Взмах ресниц.
Клотильда осторожно повернулась и посмотрела мужу в глаза:
– Проехали. Страх за ребенка сводит с ума. Ты потрясающий отец.
– И дрянной муж?
