– Я ждал тебя раньше, Клотильда. Думал, стану первым, с кем ты встретишься.
Клотильда смотрела на море через панорамное окно виллы Пунта Росса. Вид был головокружительный. Казалось, что дом висит на скале, откроешь балконную дверь – и ныряй в Средиземное море. Окна на другой стороне смотрели на хребты Балани: часовня Нотр-Дам де ла Серра на первом плане, холм Капу ди а Вета – на втором, а вдалеке Монте-Чинто – самая высокая гора на Корсике.
Чудо, неподвластное времени.
Постарел только Наталь.
Сильно постарел.
Она сделала несколько шагов по эстакаде над скалами Пунта Росса, стараясь, чтобы ее не заметили собравшиеся у маяка туристы. Франку она сказала, что хочет навестить капитана Кадна и узнать, нет ли новостей насчет бумажника. Сказала полуправду, здесь действительно жила дочь полицейского… Аурелия Гарсия стала медсестрой, работала в филиале клиники скорой помощи Балани, уходила из дома рано и возвращалась после полудня.
Наталь предложил ей кофе. Она ответила: «С удовольствием…»
Он явно тянул время.
Сразу разбить лед не получится.
Ветерок ерошил ей волосы. На террасе было так хорошо, что в комнату идти не хотелось. Как правило, все дома похожи, как близнецы, типовые строения на типовых же участках. Даже в буржуазных, богатых кварталах люди живут в одинаковых квартирах. И все-таки за хмурыми фасадами скрывается множество тайн, личные драмы происходят в интерьерах, где все вещи, каждая рамка с фотографией на стене, книги на полках отражают личный вкус и душу человека.
На вилле Пунта Росса все наоборот!
Наталь построил на красных скалах странное шале из дерева и стекла своими руками, когда ему было двадцать лет. Любители пеших походов, открывающие для себя дом Наталя с самой высокой точки «тропы таможенников», считали, что в этих стенах обитает особенный человек. Каждая деталь дышала оригинальностью, балки с лепными дельфинами были инкрустированы ракушками. Виллу Пунта Росса тысячу раз фотографировали, гуглили и фейсбучили. Клотильда регулярно набирала Пунта Росса, смотрела на чудо архитектуры и мечтала о его создателе. Никому бы и в голову не пришло, что внутри обстановка самая что ни на есть банальная: икейские шкафчики, книжный стеллаж, тумба под телевизор, буфет, табуретки, журнальный столик, на белых стенах несколько постеров. Поцелуи Климта, уроки игры на рояле Ренуара, лилии Моне.
– Держи… – Наталь поставил чашку на столик.
Он сказал, что времени у него немного, к одиннадцати нужно быть на работе. «Я возглавляю рыбный отдел в гипермаркете Super U в Люмио».
– И не смотри на меня так, Клотильда.
– Как – так?
– Как будто ты разочарована… Всем этим. И мною.
– С чего бы мне разочаровываться?
– Не усугубляй.
Наталь вышел и сразу вернулся с бутылкой в руке и крошечной рюмкой-наперстком, до краев наполненной розовой жидкостью.
Ликер или лекарство?
Ему чуть за пятьдесят, но он еще красивей, чем двадцать семь лет назад. Разочарованный. Меланхоличный. Немного циничный. Она шагнула в комнату и увидела фотографию Аурелии, висящую над полированной горкой, где за стеклом красовались коллекции подставок для яиц, колец для салфеток и чайных банок. Хозяйка дома была в белом халате с логотипом больницы на нагрудном кармане, она улыбалась.
– Я вовсе не разочарована, Наталь, просто не могу поверить.
– Я тоже.
Он снова налил себе миртовой водки. 40 градусов. Из погребов Дамиани. Не лекарство.
После стольких лет разлуки Клотильда не могла отступиться.
– Наталь… – Она отвела взгляд от портрета хозяйки дома. – Теперь я могу сказать, Наталь. Все эти годы я не писала и не звонила, но не расставалась с тобой. Ты сопровождал меня по жизни. Я говорю не о лете восемьдесят девятого, когда мы катались на «Арионе» по заливу Ревеллата, а о том, что началось потом. Ты был живым доказательством, что нет ничего невозможного. Как объяснить… Я воспринимала тебя как компас, который укажет мне главный пятый элемент где-то рядом со звездами.
Ответ причинил ей боль.
– Ты не должна была, Клотильда… я этого не заслуживал… Такова уж наша жизнь – смотреть, как идолы юности старятся. Разочаровывают нас. И умирают первыми.
«Я все равно облегчу душу, – подумала она. – Терять мне нечего».
– Все это неважно. Я была влюблена в тебя…
Наталь выпил очередную стопку.
– Знаю… Но тебе только-только исполнилось пятнадцать.
– Угу. И я коллекционировала черепа. Одевалась как зомби. Любила призраков.
Наталь молча покачал головой, и Клотильда продолжила:
– Ты любил мою мать, и это меня бесило. Не только из-за отца.
Он подошел, коснулся ее плеча, не осмелившись на более интимный жест.
– Ты слишком сильно злилась на мать. И очень любила отца. По логике вещей, должно было быть наоборот, но в пятнадцать лет не все понимаешь правильно.
Клотильда отступила к эстакаде. Ее насторожили слова Наталя.
Не все понимаешь правильно.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, Клотильда. Ничего. Знаешь поговорку: «Не будите спящую собаку…» Не тревожь покой родителей.
Наталь перевел взгляд на горы.
– Я не ненавидела маму, просто ревновала. Смешно. Особенно на фоне случившегося.
На мгновение глаза Наталя зажглись, Клотильде показалось, что ей снова пятнадцать, но он тут же отвернулся.
– Ты была дурочкой. Мне нравились твои черные одежки, бунтарский вид, дневник и книги под мышкой. Непокорная – вроде меня, хоть и другая.
В мозгу Клотильды звучали слова, произнесенные Наталем на пляже Ошеллуча в другой жизни. Она их не забыла.
Мы с тобой одной крови, Клотильда. Ловцы снов и мечтаний против всего мира.
Он снова налил себе водки, сел в кресло с бархатной обивкой жуткого темно-фиолетового цвета.
– Я посмотрел «Битлджус»… А еще – «Эдвард Руки-ножницы». И каждый раз думал о тебе. Чокнутая Лидия Дитц разговаривала с призраками. Ты все так же сходишь с ума по Вайноне Райдер?
А ты как думаешь, любимый?
– Конечно. Пять лет назад мы с моей дочерью Валентиной пошли на «Черного лебедя». Ей не понравились ни фильм, ни актрисы, а я была в восторге.
Очередная порция водки. Явный перебор, хотя уровень жидкости в бутылке существенно не понизился.
– Между прочим, Вайноне Райдер было восемнадцать, когда она влюбилась в тридцатилетнего Джонни Деппа, – продолжила Клотильда. – Они жили вместе четыре года. Обручились. Джонни с ума сходил от страсти и даже сделал татуировку на предплечье Winona Forever
[102], представляешь?
