* * *
Гауптман осенил себя католическим крестным знамением и дал команду водителю:
– Малый ход!
Фельдфебель чётко исполнил короткий приказ. Танк тронулся с места и медленно покатился вперёд. Подгнившие доски трещали под узкими траками стальных гусениц. Сваи мелко дрожали, а хлипкий мост ходил ходуном.
Лейтенант РККА дождался, когда головная машина дойдёт до середины пролёта. Поднял руку над головой. Резко опустил её вниз и громко крикнул: «Огонь!»
Заряжающий дёрнул за шнур спускового устройства. Острый боёк ударил по чуткому капсюлю. Порох, находящийся в гильзе, воспламенился, и грянул оглушительный выстрел. Снаряд вылетел из жерла орудия. Всего лишь за миг миновал третью часть километра и врезался в правую сторону фашистского танка.
Болванка пробила толстую сталь. Оказалась внутри бронемашины и взорвалась. Осколки брызнули в разные стороны. Попали в боеукладку и вызвали детонацию всех патронов, гранат и прочих боеприпасов.
Вихрь мощного взрыва сорвал широкую башню с поворотных катков. Поднял над широкой платформой и швырнул к высокому небу. Часть энергии ударила вниз и, как гигантской кувалдой, вбила тяжёлый моторный отсек в непрочный деревянный настил.
Подгнившие доски и брусья тотчас проломились. Траки стальных гусениц ушли в них до середины катков. «Т-4» опёрся на мост всем своим днищем, и только это удержало его от падения в реку.
Кувыркаясь, как консервная банка, башня полетела назад и врезалась в танк, что двигался следом за первой «коробкой». Ребро угловатой надстройки ударило по орудию и пригнуло к земле коротенький ствол. Защитную маску почти сорвало с креплений. Поворотные механизмы сразу заклинило, а боевая машина стала совсем бесполезной.
Лейтенант РККА убедился, что путь вперёд перекрыт, а все танки надёжно застряли. Он облёгчённо вздохнул и перевёл взгляд на левую часть просёлка, что уходил прямо на запад.
Судя по суете, возникшей в хвосте большого отряда, на всех бронемашинах имелись мобильные рации. Командиры связались друг с другом и тут же узнали о нападении на головной экипаж.
Водитель последнего транспортёра решил, что нужно как можно скорее вернуться на ровное место. Съехать с узенькой насыпи и дать другим вырваться из ловушки, устроенной дикими скифами.
Он переключил передачу и начал поспешно сдавать задним ходом. Солдаты, сидевшие в кузове, приподнялись с жёстких сидений. Высунулись из-за высоких бортов и с замиранием сердца смотрели на крутые откосы, мелькавшие справа и слева. Они опасались, что «Hanomag» сейчас опрокинется. Ведь им тогда точно каюк. Расплющит в кровавую кашу, и этим дело закончится.
Придя утром на холм, лейтенант РККА прикинул расстояние до нескольких точек, расположенных на узкой дороге. Подсчитал угол наклона ствола и другие поправки, необходимые для точной стрельбы. Взял лист чистой бумаги из сумки, висевшей у него на боку. Составил небольшую таблицу и внёс в неё результат вычислений.
Сейчас он отыскал нужный маркер, который был ближе всех к последней машине колонны. Глянул на лист со своими расчётами и дал несколько громких команд. Услышал ответ от наводчиков, что орудие готово к стрельбе, и крикнул: «Огонь!»
Грохот выстрела вновь повторился. Снаряд свистнул в утреннем воздухе. Врезался в моторный отсек с правого борта и разнёс двигатель в горящие клочья. Нос транспортёра бросило влево. Причём с такой силой, что «Ганомаг» развернуло на гусеницах, стоявших за шофёрской кабиной. Он застыл поперёк колеи и перекрыл дорогу назад.
Взрывная волна ударила в тела panzersoldat, и все, кто был в стальном кузове, мгновенно погибли. Тонкие стенки сорвало с креплений и вместе с кровавыми брызгами раскидало в разные стороны.
В воздухе мелькнули оторванные руки и ноги, разбитые головы и обрывки одежды. Они пролетели с десяток метров. Плюхнулись в камыши, росшие вдоль длинной дамбы, и погрузились в мутную стоялую воду…
Павел
В мае 1940 года Павел Смолин окончил семилетку. 17 июля ему должно было стукнуть шестнадцать, и он считался достаточно взрослым, чтобы самостоятельно думать о своей дальнейшей судьбе.
«Почему он получил аттестат так поздно?» – спросите вы, а дело в том, что в деревне Домашка не было сельской школы, и таковое образовательное учреждение открылось там лишь после того, как пацан встретил свою девятую осень.
Несмотря на отсутствие учителей, он не проводил свои дни в безделье, а жил нормальной мальчишеской жизнью. То есть использовал деревенское босоногое детство на всю катушку.
Бегал по лугам и лесам, окружавшим деревню. Собирал птичьи яйца, грибы и спелые ягоды. Ловил рыбу и раков в маленькой речке, от которой когда-то давно деревня получила своё странное имя – Домашка.
Иногда бегал вместе с мальчишками на большую реку, по которой ходили баржи и пароходы. Она звалась ещё более непонятно – Самара – и протекала в версте от восточной околицы.
Как и все остальные ребята, он помогал родителям в огороде, в хлеву, в поле и на покосе. Работал в колхозе подсобником у взрослых крестьян и трудился не хуже других. После начала занятий школьников освободили от некоторой части подобной нагрузки, но только до наступления летнего времени.
Во время страды все дети «пахали», как взрослые, и так в те тяжёлые времена поступали во всей нашей огромной стране. От Балтийского моря на западе, до Тихого океана на Дальнем Востоке.
В деревне построили небольшую избу, которую назвали «читальней», но газеты туда привозили лишь раз в две недели, а провести в правление колхоза такое чудо, как радио, власти всё обещали, но никак не могли этого сделать. Слишком далеко было тянуть провода.
Поэтому о том, что творится в стране, а тем более в мире, сельчане знали больше по слухам. Кто-то съездил в райцентр. Его знакомые, жившие там, сообщили ему последние новости. Он подивился необычным событиям и постарался запомнить всё как можно точнее. Повёз их домой, и если не забыл по дороге, то рассказал ближайшим сельчанам. Те передали другим, вот и вся информация.
Перед тем как Павел окончил курс семилетки, в деревню нагрянул второй секретарь из райкома ВЛКСМ. Местный лидер собрал молодёжь в сельском клубе и рассказал о комсомольских стройках очередной пятилетки. В том числе и о тех предприятиях, что возводятся в главном городе области.
Среди прочих он вспомнил о Куйбышевском карбюраторно-агрегатном заводе, где будут делать запчасти для разных машин. Оказалось, в Самаре не хватает работников и на стройки принимают всех кого хочешь, даже обычных крестьян от сохи. Мол, пусть они не имеют профессий, кроме тех, что нужны на селе, но их всему научат на месте.
Едва секретарь уехал из школы, как Павел и двое его закадычных друзей вышли на улицу. Сбились в тесный кружок и начали обсуждать те слова, что услышали от молодого «подручного партии».
