– А это имеет значение? – парирую я.
Она щелкает пальцами.
– Ник Уоррен. Правильно? Из Сомервилля.
Я решаю не спрашивать, откуда она меня знает.
– Так вы поможете мне или нет?
Она не отвечает на мой вопрос.
– А почему это так важно для меня?
– Из-за сестры.
Если она может отвечать уклончиво, то и я тоже. В конце концов она журналистка, а я не хочу, чтобы история Дары появилась на первой странице «Вестника». Точно не сейчас. Не раньше, чем мы все выясним. Не раньше, чем не останется другого выбора.
Она делает взмах рукой, означающий «давай рассказывай, что там у тебя».
И я рассказываю ей про свой визит в «Бимерс» и про разговор в кабинете Андре, который подслушала. Говорю, что уверена: Сара Сноу работала на него, делала что-то незаконное. И пока я рассказываю, выражение ее лица меняется. Она мне верит.
– Все сходится, – мурлычет она. – Мы знаем, что в понедельник Сара вернулась домой в пять утра. И она соврала о том, где была. Она боялась проблем.
– Что, если Мэдлин Сноу увидела что-то, чего не должна была видеть? Что если Андре решил?.. – Я замолкаю, не в состоянии произнести эту фразу. – Решил избавиться от нее.
– Может быть, – отвечает Марджи, хмурая и неуверенная. – Но это притянуто за уши. Копы знают все про «Бимерс», но им не удается прижать Андре. Ничего серьезного. Пара штрафов от департамента здравоохранения, и все. И еще, в прошлом году восемнадцатилетняя девчонка прошла туда по поддельному удостоверению, а потом ей пришлось промывать желудок. Но убить девятилетнюю девочку? – Она вздыхает и внезапно выглядит на двадцать лет моложе. – А от меня ты чего хочешь?
Я не медлю.
– Мне нужно знать, где были сделаны фотографии, – выпаливаю я. И это не просьба, это скорее приказ.
Ее лицо становится настороженным.
– Какие фотографии? – спрашивает она, но актриса из нее никакая.
– На красном диване, – отвечаю я и добавляю, – нет смысла притворяться, что вы не знаете, о чем речь.
– Откуда тебе известно о них? – спрашивает она, все еще уходя от ответов на мои вопросы.
Я колеблюсь. Не знаю, насколько можно доверять Марджи Николс. Но мне нужно узнать, где сделаны фото. Дара связана с этим местом. Чего бы она ни боялась, от чего бы ни бежала, все связано с этим местом. И я решаюсь:
– На них моя сестра.
Она издает долгий тихий вздох. Затем качает головой.
– Этого никто не знает. Фото находятся на сайте, защищенном паролем. Вход только у членов клуба. На всех фото девочки-подростки. Личности большинства пока не установлены. Но одна из них – Сара Сноу.
И Кристал, думаю я, русалка, которой пришлось уволиться из ФэнЛэнда, когда ее родители узнали, что она снималась для какого-то порносайта, как говорила Мод. Кристал – ровесница Дары: летом ей исполняется шестнадцать. Все начинает обретать смысл, хоть и ужасный.
– Копам повезло, когда они заполучили одного из членов этого клуба и смогли с ним поговорить.
Она делает многозначительную паузу, и я понимаю, о ком идет речь. О Николасе Сандерсоне. Сразу вспоминается анонимный комментарий под статьей на сайте «Вестника». «Он любит маленьких девочек». Ясно, что именно он – тот самый член клуба.
– Но даже ему мало что известно. Это закрытый сайт. Все одинаково заинтересованы в конфиденциальности: и создатели, и участники, и даже сами девочки.
К горлу подкатывает тошнота. Моя маленькая сестренка. Я вспоминаю, что в детстве у нее многие годы был воображаемый друг, говорящий кролик по кличке Тимоти. Он всегда всюду следовал за нами и очень любил сидеть у окна, поэтому Даре приходилось садиться в серединку.
Когда все пошло не так? Почему я ее потеряла?
– Это точно Андре. – Меня переполняют гнев и отвращение. Мне нужно было всадить в его морду канцелярский нож. Нужно было выцарапать ему глаза. – Я уверена, что это он. Значит, у него есть еще какое-то место, уединенное.
Марджи кладет руку мне на плечо. Это прикосновение меня удивляет.
– Если это так, если он виноват, полиция поймает его, – мягко произносит она. – Это их работа. Уже поздно. Поезжай домой и поспи. Родители наверняка за тебя волнуются.
Я отшатываюсь.
– Я не могу спать. – Мне хочется кричать, хочется что-нибудь разбить. – Вы не понимаете. Никто не понимает.
– Я все понимаю. – Она говорит со мной осторожно, словно я бешеная собака, которая может броситься на нее и укусить. – Ник, можно я расскажу тебе одну историю?
Я хочу сказать «нет», но она продолжает, не дожидаясь моего ответа:
– Когда мне было одиннадцать, я уговорила свою маленькую сестру попытаться переплыть реку Грин Ривер. Она хорошо плавала, и мы вместе делали это десятки раз. Но в тот раз на середине реки она начала задыхаться, захлебываться. И ушла под воду.
Глаза Марджи скользят мимо меня, словно она все еще смотрит на воду и видит, как тонет ее сестра.
– Доктор диагностировал у нее эпилепсию. Самый первый приступ случился тогда в воде, вот почему она начала тонуть. И после этого приступы случались у нее постоянно. Однажды по пути в школу она упала на бордюр и сломала ребро. Она всегда была покрыта синяками. Незнакомые люди думали, что она – наркоманка. – Марджи качает головой. – Я думала, что это моя вина. Что я как-то вызвала эти приступы, и что все из-за того, что я уговорила ее поплыть.
Теперь она смотрит прямо на меня. Долю секунды я вижу свое отражение в ее глазах. Я вижу себя в ней.
– Я начала сходить с ума, пытаясь оградить ее от всего. Я не отпускала ее ни на шаг. И это просто меня убивало, – улыбается Марджи. – Она отучилась в колледже в Калифорнии и переехала во Францию. Встретила парня по имени Жан-Поль, вышла замуж и получила французское гражданство. – Она пожимает плечами. – Думаю, ей просто нужно было отделиться от меня. И я ее за это не виню.
Не знаю, может, она ждет, что мне станет легче после этого рассказа, но мне не легче. Даже хуже. Она кладет обе руки мне на плечи и немного сжимает. Мы смотрим друг другу в глаза.
– Я просто хочу сказать, что это не твоя вина.
– Николь!
Я оборачиваюсь и вижу, что к нам идет Эрнандез с двумя стаканами кофе и пакетом пончиков в руках. Лицо у него слишком радостное и бодрое, словно у учителя физкультуры.
– Все говорят, что копы любят пончики. Я решил, мы можем перекусить парочкой вместе, пока ждем.
Все мое тело холодеет. Он не собирается помогать мне. Он не собирается помогать Даре.
Никто не хочет нам помочь.
Я бросаюсь бежать, хватая ртом воздух. Сердце колотится о ребра. Я слышу, как он снова и снова выкрикивает мое имя, пока оно не сливается с ветром, с рокотом океана, волнами, бьющимися о берег в отдалении.
