– Слышала хорошую новость? Уилкокс наконец одобрил форму на следующее лето, – и я расслабляюсь. Знаю, она ни о чем меня не спросит и не считает меня сумасшедшей. – Ты ведь вернешься к нам следующим летом, правда? – Она пристально смотрит на меня.
– Не знаю, – отвечаю я. – Еще не думала об этом.
Странно даже думать о том, что следующее лето вообще будет. Что время идет, и меня уносит вместе с ним. Впервые за месяц я чувствую нечто вроде радости, чувствую движение. Чувствую, что впереди меня ждет много хорошего, о чем я пока не подозреваю, и это ощущение дразнит меня, словно конец цветной ленты, развевающейся на ветру, который не удается ухватить.
Элис неодобрительно сопит, как будто не может поверить, что у кого-то ближайшие сорок лет могут быть не распланированы и не расписаны по часам.
– Мы ведь собираемся запустить «Врата», – говорит она, водружая наверх стопки последний стул. – И знаешь что? Я буду первой в очереди, чтобы прокатиться.
– Почему тебе это так важно? – выпаливаю я, не успев как следует обдумать свои слова. – ФэнЛэнд и аттракционы… все это. В смысле, почему ты все это так любишь?
Элис оборачивается, чтобы посмотреть мне в лицо, и я краснею. Должно быть, это прозвучало очень грубо. Через секунду она отворачивается и прикрывает ладонью глаза от солнца.
– Видишь это? – Она указывает на игровые будки и закусочные, теперь уже закрытые. Это место мы называем «зеленым рядом» из-за денег, которые постоянно переходят там из рук в руки. – Что ты там видишь?
– Что ты имеешь в виду?
– Что ты там видишь? – повторяет она в нетерпении.
Я знаю, что это, скорее всего, вопрос с подвохом, но все же отвечаю:
– Зеленый ряд.
– Зеленый ряд, – повторяет она, будто никогда раньше не слышала этого выражения. – А знаешь, что люди видят, когда приходят в Зеленый ряд?
Я качаю головой. На самом деле она и не ждет, что я отвечу.
– Они видят призы. Удачу. Возможность победить. – Дальше она указывает в другом направлении, на огромную фигуру Пирата Пита, приветствующую посетителей у входа. – А там? Это что?
На этот раз она ждет, пока я отвечу.
– Пират Пит, – медленно произношу я.
Она прыскает, словно я сказала что-то смешное.
– Неправильно. Это знак. Это дерево, гипс и краска. Но ты этого не видишь, и люди, которые приходят сюда, тоже этого не замечают. Они видят большого старого пирата, точно так же как они видят призы и возможность победить в Зеленом ряду, так же как, видя тебя в этом ужасном костюме, они на три минуты позволяют себе поверить, что ты – настоящая русалка. Все это, – она раскидывает руки, словно хочет охватить весь парк, – просто механизмы. Наука и техника. Болты, гайки, передачи. Ты знаешь это, и я, и все люди, которые приходят сюда ежедневно, тоже это знают. Но они готовы забыть об этом ненадолго. Они готовы поверить, что призраки на Пиратском Корабле настоящие. Что любую проблему можно решить кусочком «Муравейника» и песней. Что это, – она указывает на металлический каркас, похожий на воздетую к небу руку, – возможно, действительно врата в небо.
Она оборачивается ко мне, и мое дыхание внезапно сбивается, словно она смотрит внутрь меня и видит все, что я натворила, все мои ошибки, и говорит, что все хорошо, что я прощена и могу двигаться дальше.
– Это ведь магия, Ник, – говорит она. – Или просто вера. Кто знает? – Она снова оборачивается к «Вратам». – Может, однажды мы все запрыгнем в кабинку и устремимся прямо в небо.
– Да, – соглашаюсь я, глядя туда же, куда и Элис, и пытаясь разглядеть там то, что видит она.
И тогда я вижу в небе ее силуэт: руки раскинуты, будто она делает в воздухе снежного ангела или просто смеется. На долю секунды она приходит ко мне, вместе с облаками, с солнцем и ветром, прикасается к моему лицу и говорит, что когда-нибудь как-нибудь все наладится.
И возможно, она права.
