«Ничего, ничего, справлюсь – подумаешь! Не на улице же замерзаю, ей-богу. Деньги есть – на еду хватит. Туалет – пожалуйста! Смена белья – имеется. Проживем как-нибудь. К тому же успокоится же вся эта хрень за день или два? Должна же она успокоиться!»
В воздухе отчетливо пахло паникой. Люди метались, кричали, возмущались и – строили прогнозы. Лагутин услышал, что вылеты задерживаются на сутки точно.
«Ну ничего ж себе», – подумал он и поудобнее угнездился в кресло. Сутки. Сутки. Сутки не мыться – и это после больницы. Как он мечтал залезть в душ, под горячую воду. И стоять под горячей водой полчаса, час… А потом бухнуться на свой родимый диван. Конечно же, с кружкой горячего крепкого чая.
Но все откладывалось: расскажи Господу о своих планах, если хочешь его насмешить.
Лагутин прикрыл глаза. Ничего. Были времена и похуже. И – пережил! Пережил ведь, правда?
В голову стукнуло: позвонить Илюшке, ведь он должен встречать. И еще Нине! Хорошо, что вспомнил – обещал ведь, когда долетит… Не заслужила она такого пренебрежения, точно не заслужила. Нет, звонить неохота – кинет ей эсэмэс: «Рейс задерживается, напишу, когда прилечу».
Так и сделал. А потом он уснул. Разбудил его телефонный звонок. Илюшка? Глянул на дисплей – Нина. Ну да, этого следовало ожидать. А как иначе? Любой бы на ее месте, собственно… Процедил:
– Да, Нина. Слушаю.
– Я внизу, в зале ожидания, – протараторила она очень быстро, словно боялась, что он бросит трубку. – И не спорьте, Алексей Петрович! Глупость какая – оставаться здесь на сутки. А если придется дольше? В вашем-то состоянии! После больницы, в лангете! Нет-нет, не спорьте! Я внизу, на такси. Спускайтесь, пожалуйста! Я узнавала – прогноз плохой, не меньше суток, а то и больше! Ну не упрямьтесь – это же глупо. В конце концов, отлежитесь, помоетесь, поедите нормально. Новый год, между прочим, как ни крути, – печально добавила она.
Кряхтя, Лагутин поднялся, подошел к регистрации, где ему отметили билет и наказали звонить – что, как и когда. Он спустился в зал прилета и увидел Нину. Было видно, что она очень нервничает. Он окликнул ее, и она, встрепенувшись, бросилась к нему навстречу.
Оба смутились.
До дома, конечно, добирались долго – на улице по-прежнему мело. Нина открыла квартиру, и на него обрушились запахи. Невозможные, давно позабытые запахи – пирогов, чего-то жареного, острого, пряного и душистого, кажется, маринованных огурцов. И еще – елки. В комнате стояла елка. Нет, не так – елочка. Маленькая и очень пушистая елочка стояла на табуретке в гостиной, как раньше, в детстве. Отец укреплял ее именно на табуретке. И игрушки на елочке висели знакомые – заяц с морковкой, снегурочка в синем кокошнике, космонавт в блестящем малиновом шлеме. Синий шар, голубой, зеленый и красный.
И в эту минуту ему показалось, что вот сейчас, в это мгновение, из комнаты выйдет отец, в старых трениках и клетчатой домашней рубашке, с газетой в руках. А из кухни появится мама – с бигуди на голове, как инопланетянка, в кухонном переднике и с поварешкой в руке:
– А, это ты, Лешка! Ну давай, раздевайся, что ты застыл? Раздевайся и помоги отцу разложить стол. – Мама посмотрит на настенные часы и нахмурится: – Время-то, а! Через два часа гости! А у вас конь не валялся. – А потом испуганно вскрикнет: – Ой, утка горит! – И тут же исчезнет за дверью.
А отец повторит:
– Ну что застыл? Давай, сын, шевелись! И вправду – время!
Лагутин стоял в коридоре, не в силах снять куртку, ботинки и пройти в комнату. Ему было трудно дышать.
– Алексей Петрович! – услышал он и наконец вернулся.
Нина испуганно смотрела на него и лепетала:
– Праздник все-таки! Простите, что я тут… хозяйничаю.
Он вздрогнул, очнулся и, кажется, немного пришел в себя. Улыбнулся:
– Да, праздник. Конечно! И… Спасибо вам, Нина.
Она протянула ему свежее полотенце.
– В душ, Алексей Петрович?
Лагутин счастливо кивнул.
– Ну а потом отдыхать! – продолжила Нина. – Вам обязательно нужно лечь и отдохнуть! Ну а потом… Потом будем ужинать. – И повторила: – Праздник все-таки!
Да. Праздник. А какой праздник без ужина? Новый год, как ни крути. А к празднику прилагаются салат оливье, селедка под шубой, запеченная утка, медовый пирог. И конечно же, елка. Как же без елки? Ну и компания – уж какая есть. Большая или не очень.
Главное, что человек не один. И все как у людей.
И Лагутин страшно огорчился, что у него нет подарка. Подарка для Нины. Ведь полагается же? Все-таки Новый год.
Может быть, после? В смысле – когда-нибудь.
