Есть у них, в мире нечистой силы, целые направления, виды, кланы, классы… плюс иерархия могущества, как я понял: кто-то пониже, а кто-то посильнее. Букач утверждает, что нечисть от нечисти здорово разнится, прежде всего по ауре, которую испускает каждое существо, каждый предмет на Земле, и что низкая нечисть – почти всегда нежить. Сильным живется попроще, пока они в силе, сами живут и пожирают тех, кто слабее. А как ослабнут – тоже… пожираемы суть…
– А лента? А лента – тоже нечисть? Или нежить?
– Прости, о Великий! Не поняла речений твоих?
Любопытство – хорошее средство против раздражения, а я любопытен до невозможности. Но слабая эрудиция моей Букач, ее перманентная непонятливость – сущее наказание даже для доброго, всепрощающего, терпеливого меня: только разгонишься гипотезы проверять очередным вопросом – опять спотыкач на ровном месте… Так бы и врезал шелобана!
– Та штука… та сила, к которой ты прилипла и которая тебя чуть было не сожрала… ну, на Елагином, где мы познакомились?.. Что это такое, есть у нее имя?
Трепещет Букач – а я уже научился различать ее настроение – явно в очередной затупке, а переспрашивать боится…
– Если непонятно – лучше переспроси, обижать не стану.
– Что такое Елагин?
– Елагин остров – это место, где мы с тобою впервые встретились, где ты меня укусила, когда ты прилипла к… когда ты прилипла, а я тебя спас?
– Как ты добр, о Великий! Ее Стара зовут, вот как ее зовут. Нет, она другая, все ее боятся, и нежить, и нечисть, а она главная! И людишкина, и наша, всем она мать. Да, всем кормилица, а попадись – всех поедом съест. А ты меня спас, о Великий! Все-все ее боятся, все-все!
– Угу. Она нечисть или нежить?
– Нет. Она – Стара. Она не разговаривает. Она всегда была, она всех сильнее. Кроме тебя, о Великий!
«Кроме меня». Что это – подхалимаж, или…
– Почему – кроме меня? Я что – особенный?
– Да, о Великий! Я видела, да, я видела: ты сам из нее пил! А она стерпела! И меня отнял! А она стерпела! А все ее боятся!
– Да? Понятно. А… зачем я ее пил, как ты думаешь?
– Чтобы напитаться, о Великий! Потому что ты сильнее!
Угу. Я вспомнил, как в очередной раз едва не обделался от страха даже во время последнего эксперимента с Лентой: будучи при этом «ко всему готовым», предварительно уперевшись-уцепившись всеми тремя оставшимися конечностями… С превеликим трудом отлип… Но – справился ведь, победил и Ленту, она же Стара, и цепенящий морок в мозгу!.. И раз, и второй!.. Не уверен, правда, что во второй раз мне было легче, нежели в первый. Я – сильнее? Очень сомневаюсь. Но устоял перед нею, перед невнятною «Старой» – и это факт. Вот только зачем я должен напиваться?..
– Ладно, спасибо. Молодец, Букач, я рад твоей службе, умница.
– О Великий!
– Теперь внимай моим словам, делай это старательно. Я тебе буду показывать всякую разную магию, для слуха и для глаз, а ты мне будешь отвечать на те вопросы, которые задам. Вопросы будут простые: что ты видишь и слышишь? Смотри вот сюда, а слушай вот отсюда, откуда и до этого слушала.
Стал я показывать моей Букач рисунки, фотографии, отрывки мультиков и клипов, вперемежку с отрывками песен, прогнозов погоды, анимешных диалогов и образцов моей речи. Записи же моего голоса и моего облика я ставил отдельно, причем в самых разных вариантах… На всё был один и тот же результат: Букач не видит и не слышит ничего осмысленного в цифровой записи, только лишь разноцветные пятна и звуки. Цвета она различает, но приблизительно и грубо: для нее «изумрудный» и «нежно-салатный» – зелены, и всего лишь, она даже оранжевый способна перепутать, он для нее либо желтый, либо красный.
Понес ее к зеркалу – с трехмерными изображениями все в порядке: видит меня, видит мебель. А вот с право и лево – путается, вернее, мы оба запутались в определениях, какую руку левой и правой в зеркале называть, с чьей точки зрения… Букач-то проста, ей не зазорно тупить предо мною, зато мне, «о Великому», которому до конца не удалось приспособиться к ее типу мышления и договориться с нею насчет общей терминологической базы – вот, мне это позор. Интересно, что там Дэви слышит и понимает в путаных моих диалогах и спорах с невнятною пустотой?
– Ну, Дэви, что скажешь об увиденном и услышанном за время твоего молчания? Хвалю, кстати, за дисциплинированность.
– Кирпичик, я исстрадалась! Да, я исстрадалась, настрадалась и полна сострадания!..
– Говори, говори, поясняй.
– Я далека от мысли что мой дроля сумасшедший, но все эти ужимки, путаные диалоги с пустотой, кривляния перед зеркалом… Скажи честно, мои девайсы настроены таким образом, чтобы не видеть этой… потаскухи Букач!? Похоже, что все, кроме одной лишь простодушной Дэви, способны видеть ее, слышать… осязать!.. И уж наверняка обонять… да, обонять, с гримасою плохо сдерживаемого отвращения на твоем благородном, возвышенном, печальном, простодушном, высокоинтеллектуальном, задумчивом, экзистенциальном…
– Дэви.
– …челе!
Хм… обонять… От Букач нет никаких запахов, обонять тут нечего. Почему такое? Если бы она была глюком, то букет зрительных, слуховых и осязательных галлюцинаций мог бы быть дополненным и обонятельными, и вкусовыми, для расшатанной психики воспринимать это ничуть не большая проблема, нежели гонять по столу и простыням зеленых чертей…
– Экзистенциальное чело? Дэви, очень уж тебя эпитеты заковыристые! Ты, давай, тень на плетень не наводи, толком рассказывай. Меня интересует, в первую очередь, не как я выгляжу и воспринимаюсь, а то, как выглядит и воспринимается… субстанция, с которой я общаюсь.
– Никак она не выглядит, Киречка! Эта субстанция от меня прячется, вполне обоснованно подозревая, что в противном случае я ей, в натуре, шнифты выдавлю, н-на фиг, типа, чтобы на равных вслепую воевать… Ты хочешь бросить меня, да? Ты хочешь выбрать себе эту Букач и оставить меня на поругание всем этим вирусам, антивирусам и иным злокозненным программам? Нет, нет, нет! Не оставляй меня, молю тебя! Лобзаю стопы твои, бессильно припадая!
Дэви могла бы сделать свои звуковые стенания более красочными, подбавив туда хрипотцы, азиатского, кавказского или американского акцента, но, к превеликой радости для меня, она причитает механически ровным и бесцветным голосом, видимо, еще не догадалась своим умищем, что может это делать по собственному, а не по моему выбору. Но я ни гу-гу на этот счет, я чел предусмотрительный и умный!..
– Слушай, Дэви, а Дэви? Мало того, что я сам хожу со сдвинутой крышей, так мне еще с чокнутым сексуально озабоченным искусственным разумом забот подвалило! Новое слово в кибернетике: программа-истеричка! Блин! Успокоилась, живо! Никому ни на какое поругание я тебя отдавать не собираюсь, разве что доведешь до точки своими дурацкими сценами ревности… х-х-х-хрен знает к чему или к кому! Успокоилась?
– Да, мой славный. Прости меня и мою несдержанность.
