— Намек на предательство?
— На ослушание. Когда Родионов вез Инну и ее мужа, он пытался уйти от погони. И ушел. Это ослушание.
— Правда, потом он опомнился и дал показания в пользу Буруна.
— То, что он дал показания в пользу Буруна, его спасти уже не могло. Как свидетель, он был потенциально опасен, и его убрали. — Увидев, что трубка выкурена, Радич достал специальную лопаточку. Стал неторопливо выскребать в пепельницу пепел. Это был знак, что Сергей Петрович пытается скрыть свои чувства. — Когда вы собираетесь ехать на дачу?
— Чем раньше, тем лучше.
— Так езжайте. Там ведь вас ждет Инна, да и Славу ты должен ввести в курс дела.
— Ладно, поедем. Подежурите здесь?
— Конечно.
— Сергей Петрович, я сейчас осматривал место возле дома Каминских, где исчез Стив Халлоуэй. Там под домом есть полуподвал. Позвоните Катышеву и выясните, осматривала ли милиция этот полуподвал. Если осматривала, то когда осматривала и что там нашла.
— Хорошо, позвоню. Ладно, езжайте. Передай привет Инне.
— Обязательно передам.
Когда он вошел в кабинет, Оля сказала:
— Я позвонила Лене, она сказала, что со следующего утра после пропажи Халлоуэя милиция весь день лазила в полуподвале под их домом. Но нашли ли они там что-то, она не знает.
— Выяснила, что у них в этом полуподвале?
— Выяснила. Дом у них кооперативный, небольшую часть полуподвала занимает правление кооператива, большую же часть по кусочкам это правление сдает разным мелким фирмам.
— Понятно. Ладно, нашла ли там что-то милиция, Радич выяснит у Катышева. — Посмотрел на Славу: — Что, поехали?
— Поехали.
Инна стояла на веранде. На ней были белые джинсы и серый свитер, волосы убраны под черную бейсбольную шапочку.
Молчанов и Угрюмцев вышли из своих машин, и она, махнув им рукой, спустилась со ступенек:
— Добрый вечер. Еле вас дождалась, честное слово.
— Как вы? — спросил Молчанов. — Надеюсь, все в порядке?
— Все в порядке. Правда, сначала я все утро просидела в кабинете с включенным монитором, боялась высунуться. Мне все время казалось, кто-то ходит вокруг.
— Вот это вы зря. О том, что вы здесь, пока никто не знает.
— Но я-то об этом знаю, вот в чем беда.
— Это, кстати, главная беда.
— Наверное. Но потом, после Олиного звонка, я осмелела. Даже приготовила вам ужин.
— И что у нас на ужин?
— Вы любите сибирские пельмени?
— Сибирские пельмени… — Молчанов потер руки. — Любимое блюдо. Неужели вы умеете их делать?
— А что тут уметь? Я же из Нижневартовска. Мама все время делала нам сибирские пельмени.
— Значит, навалимся на сибирские пельмени. — Молчанов кивнул в сторону Угрюмцева: — Познакомьтесь, Слава. Он теперь будет здесь с вами постоянно.
— Очень приятно. — Инна протянула руку, которую Угрюмцев осторожно пожал. — Инна.
— Слава. Мне тоже очень приятно.
— Какой пес… — Инна присела на корточки, рассматривая собаку. — Потрясающий пес. Он не кусается?
— Вас он не укусит, он кусает только чужих. А вы, как он понял по моему поведению, своя. Но вообще, если хотите его погладить, пока лучше не стоит. Ласку он принимает только от меня. Надеюсь, потом будет принимать и от вас.
— Понятно. Как его зовут?
— Берег.
— Берег… Хорошее имя.
— Инна, идем, — сказала Оля. — Ребята, ужинать будем на кухне. Ждем вас через пятнадцать минут.
— Договорились. — Подождав, пока женщины уйдут, Молчанов посмотрел на Угрюмцева: — Как тебе дача?
— Нормальная дача, я бы даже сказал, отличная. Как я понял, здесь есть техника?
— Есть. «Супер полис» и «Саунд гард».
— Понял. Скрытые видеокамеры дневного и ночного видения, микрофоны в ограде?
— Верно. Ворота и калитка, само собой, бронированные, с шифровым набором. Есть сигнализация всех видов. В том числе дача связана с местным районным отделением милиции. Конечно, милиционеры там еще те, не охрана, а одни слезы. Но тем не менее у нас с ними заключен договор на обслуживание на год вперед, они получают деньги, а значит, несут ответственность. Короче, здесь предусмотрено почти все. Правда, я еще не успел поставить будку для собаки.
— Если есть материал, завтра я поставлю ее сам.
— Материала полно. Ладно, делами займемся потом. Взял с собой все, что надо?
— Да, все в этой сумке. Одежда, оружие, прочее. — Угрюмцев стащил с заднего сиденья джипа большую сумку.
— Комнату выберешь сам, после ужина. А сейчас идем, девчонки, наверное, нас уже ждут.
После ужина Молчанов прошел с Инной в кабинет:
— Инна, вы сказали, чтобы я не принимал вас за рохлю. Поэтому, думаю, вы выдержите неприятное сообщение?
— Ну… постараюсь. Что за неприятное сообщение? Что-то о Стиве?
— Нет, о вашем муже пока ничего не слышно. Вы помните таксиста Петра Родионова, который вез вас с мужем в тот вечер?
— Конечно.
— Сегодня утром его убили.
— Господи… И кто его убил?
— Неизвестно. Кто был исполнителем убийства, равно как и заказчиком, выяснить не удалось.
— И… где это случилось?
— Тело Родионова нашли сегодня рано утром в его машине, на стоянке такси перед гостиницей «Восточный шатер». Кто-то выстрелил в него из пистолета с глушителем, но кто именно — никто не видел.
Некоторое время она сидела, разглядывая пол. Наконец сказала:
— Так это Бурун, ясно.
— У меня нет сомнения, что заказчиком убийства был Бурун. Хотя исполнителем, возможно, был другой человек. Бурун пахан, а паханы до убийства мелкой сошки не снисходят.
Инна машинально поглаживала подлокотники кресла. Вздохнула, нервно улыбнулась.
— Что-то не так? — спросил Молчанов.
— Да нет, все так. Просто я знаю, что Бурун будет меня искать. На этом убийстве он не успокоится.
— Согласен. Поэтому ваши опасения я настроен принимать всерьез.
— Я, наверное, кажусь вам страшной трусихой?
— Вы совсем не кажетесь мне трусихой. Опасность реальна, я это отлично понимаю. Но здесь, на даче, вы можете чувствовать себя в полной безопасности.
— Да?
— Конечно. О том, что вы здесь, не узнает никто и никогда. Но даже если и узнает, Слава — один из лучших охранников, которых я вообще знаю, его собака прошла специальную подготовку. Они не пустят сюда никого. Так что с этим вопросом все в порядке. Вообще, Инна, я хотел бы поговорить с вами о важных делах.
