Грузный усатый швейцар в ливрее посмотрел на него настороженно. Молчанов хотел было пройти мимо, но швейцар загородил ему дорогу:
— Пожалуйста, карточку.
— Я иду в ресторан.
— В ресторане все занято.
— Да ладно тебе, отец…
Молчанов попытался сунуть в руку швейцара приготовленные заранее двадцать долларов, но тот отодвинул ладонь:
— Подожди, друг. У нас сейчас с этим строго. Сказано — мест нет.
— Да я сидеть не буду. Отец, я добавлю.
Швейцар покачал головой:
— Подожди добавлять. Сидеть не будешь, а что будешь делать?
— Мне только переговорить.
— Переговорить с кем?
— С Геннадием Васильевичем.
На секунду сняв и тут же надев фуражку, швейцар покосился в сторону холла. Фуражка наверняка была условным знаком, потому что сразу после этого амбал в черном костюме, стоявший в холле, отделился от стены и двинулся к ним. Приоткрыв дверь тамбура, кивнул:
— Что тут?
— Да вот… — Швейцар посмотрел на Молчанова. — Сказал, хочет поговорить с Геннадием Васильевичем.
Оглядев Молчанова, амбал спросил:
— Вы с ним договаривались?
— Нет. Но, думаю, поговорить со мной ему будет в интерес.
Амбал снова занялся изучением внешности Молчанова.
— Геннадий Васильевич вас знает?
— Знать не знает, но слышал.
— Слышал о ком? Кто вы?
— Если по-простому — Кузя.
— Просто Кузя?
— Просто Кузя.
— По какому вопросу вам нужно переговорить с Геннадием Васильевичем?
— По вопросу, интересующему обоих.
Несколько секунд амбал раздумывал. Кивнул:
— Ладно. Постойте, я выясню.
Стоя в тамбуре, Молчанов видел, как амбал, отойдя в угол холла, разговаривает по сотовому телефону. Наконец, спрятав телефон в карман, охранник вернулся к тамбуру. Еле заметно кивнув, спросил:
— Ты чистый? Оружия нет?
— Нет.
— Идем.
Войдя вслед за ним в холл, Молчанов направился было к лифтам, но амбал поднял руку:
— Не сюда.
— А куда?
— Зайдем в эту дверь.
Посмотрев на малоприметную дверь в стене холла, Молчанов спросил:
— Зачем?
— Проверю, чистый ли ты.
Молчанов усмехнулся:
— Лады.
Они вошли в дверь. В небольшой комнате сидели еще три таких же амбала, все в черных костюмах. Один наблюдал за монитором, на котором был виден вход в гостиницу, двое за тем же столом, на котором стоял монитор, играли в карты. Вошедший с ним велел:
— Встань ко мне спиной, руки на стену.
Молчанов подчинился. Охранник тщательно прохлопал его, затем, не ограничиваясь этим, прощупал швы. Наконец сказал:
— Повернись.
Молчанов повернулся. Охранник кивнул:
— Мне сказали, ты ушлый.
— Не знаю, какой я.
— Зато я знаю. «Жучки» на себе, еще что-то в этом роде есть?
— Нет.
Охранник посмотрел на сидящего у монитора:
— Хвост, дай детектор, он в ящике.
Тот, кого он назвал Хвостом, вынул и протянул радиодетектор. Взяв прибор, охранник тщательно обследовал Молчанова. Положил радиодетектор на стол, достал сотовый телефон. Набрав несколько цифр, сказал:
— Это Зеленый. Все в порядке, он чист. Да… Да… И это тоже… Хорошо. — Повел подбородком: — Пошли.
Они прошли к лифтам. Возле лифтов стояли люди, часть из них наверняка направлялись в ресторан. Когда двери подошедшего лифта открылись, они вошли в кабину вместе со всеми. В лифте было тесно, и охранник постарался встать так, чтобы не выпускать Молчанова из поля зрения.
Выйдя на этаже ресторана, они прошли по коридору. Вошли в зал ресторана, у одного из столиков в дальнем углу остановились.
На сидевшем за этим столиком Буруне был белоснежный двубортный пиджак, голубая рубашка, синий галстук, черные брюки. Кроме него здесь сидели еще трое: два качка, один в сером, другой в коричневом костюме, и девушка в черном вечернем платье.
Когда амбал и Молчанов остановились у столика, Бурун продолжал, держа в руке бокал, о чем-то разговаривать с девушкой. Было ясно, он умышленно не обращает на них внимания.
Амбал, назвавший себя Зеленым, терпеливо ждал. Молчанов тоже решил не говорить первым.
Наконец, будто случайно, Бурун поднял голову. Мельком оглядев Молчанова и амбала, бросил:
— Что?
— Геннадий Васильевич, тут вот… — Зеленый кивнул в сторону Молчанова. — Он сказал, хочет с вами поговорить.
Бурун перевел взгляд на Молчанова:
— Кто ты?
— Если коротко, Кузя.
— Кузя… — Поставив на стол бокал, который он держал в руке, Бурун взял лежащую на столе зажигалку. — И что тебе надо, Кузя?
— Надо поговорить.
— А ты уверен, что нам есть о чем говорить?
— Уверен.
— Так говори. Я слушаю.
— Извини, это разговор только для двоих.
— Для двоих? — Бурун легко бросил зажигалку на стол. — Кузя, о чем ты? Я своим людям доверяю. Мы тут все свои. Излагай, с чем пришел.
— Бурун, извини, я тебя очень уважаю. Но или мы говорим вдвоем, или разговора не будет.
— Да? — Бурун снова взялся за зажигалку. — Может, тогда и тебя не будет?
— Может, и меня. Но разговора точно не будет.
Бурун посидел, разглядывая зажигалку. Перевел взгляд на Молчанова. Вздохнув, сказал тихо:
— Растайте пока. Потом подойдете. — Подождав, пока два качка и девушка отойдут от столика, кивнул: — Садись. И говори.
Молчанов сел за столик. Выдержав паузу, сказал:
— Бурун, давай все раскидаем по местам. Без понтов.
— Раскидывай. Все у тебя в руках.
— Ты ведь знаешь, чем интересовался Тумба у Гудка.
Несколько секунд Бурун сидел, играя желваками.
Покачал головой:
— Тумба у Гудка? Не понял. Кто у кого чем интересовался?
— Бурун, давай без болтов. Я базарил с Гудком, потому что Тумба меня об этом попросил. А попросил меня Тумба об этом потому, что я кустарь. Он не хотел, чтобы кто-то из его пацанов унюхал, что Гудок ему на тебя стучит.
Бурун усмехнулся:
